Это была эпоха бунтарей, когда голоса Цоя и Кинчева говорили за целое поколение. Российский рок тогда обрел своих вожаков, которые поведут его в безрадостное будущее и останутся в памяти как золотое время отечественной музыки.
Такой же гений-бунтарь пришел и в мир классики. На Западе он был королем, рок-звездой, исполняющей Чайковского, а у себя дома — непризнанным изгоем, как и полагается гению.
Алексей Султанов родился в Ташкенте в семье профессиональных музыкантов, которые сразу же разглядели талант старшего сына. Скрипачка Наталья Михайловна Погорелова и виолончелист Файзулхак Абдулхакович Султанов жили скромно, не имея возможности соорудить мальчику отдельную детскую. Кроватка стояла рядом с фортепиано, к которому маленький Алексей потянул ручки, как только научился стоять. Внук известной узбекской актрисы Замиры Хидоятовой.
В два года мальчик плакал, когда уличные музыканты играли в миноре, а Наталье Михайловне иногда приходилось упрашивать артистов перестать, пока ее сверхчувствительный сын не успокоится. В пять лет Алексей нашел ошибку в партитуре концерта Хиндемита, который репетировал его отец. Музыканты, бывающие в доме Султановых, попросту боялись мальчика, а его родители понимали: родился гений.
Тогда же они начали замечать первые проблемы. После обеда ребенок стал уходить в ванную комнату. У юного музыканта началась булимия.
Мальчик дневал и ночевал у своей учительницы музыки Тамары Попович. Родители виртуоза не знали, как могут еще помочь ему — постигнуть сознание сына они не могли и понимали это. Осталось только предоставить ему возможность развивать свой талант и сделать для этого все, что в их силах. К 15 годам Алеша объявил им о том, что Султановы предполагали уже давно — ему пора в Москву.
Алексей поступил в Центральную Музыкальную Школу, не сводя глаз с Консерватории. Попович преподнесла своему выдающемуся ученику несколько фундаментальных уроков, один из которых заключался в непрекращающейся работе. Ни на день, ни на час — он всегда должен быть занят.
И Султанов действительно никогда не позволял себе отлынивать, уставать, болеть. Лишь однажды он понял, что больше не справится, но до последнего дня работал.
В ЦМШ Алексей встретил свою будущую жену — рижанку Даце Абеле. Как-то гений-бунтарь решил посетить концерт Владимира Горовица, которого всю жизнь считал своим кумиром. Билеты были невыносимо дорогими, и подростки никак не могли позволить себе пригласительный. Тогда Алексей придумал, что можно перепрыгнуть на крышу консерватории с чердака соседнего дома. И повел однокашников за собой.
Начался дождь. Первым прыгнул Султанов и с легкостью долетел до крыши. Остальные рисковать отказались, кроме хрупкой блондинки Даце, которая отважилась прыгнуть за дерзким пианистом. Шаг по мокрой крыше — и она сорвалась. За секунду до того, как виолончелистка полетела вниз, ее схватила крепкая рука Алексея. Он спас ее и больше никогда с ней не расставался.
В 1986 году Султанов участвовал в конкурсе имени Чайковского — самом престижном музыкальном состязании. Очевидный фаворит не дошел до финала из-за сломанного мизинца. Зрители с восторгом следили за тем, как руки юного пианиста порхали над клавишами, и обсуждали, что накануне крышка от фортепиано придавила ему пальцы, а теперь ему приходится играть под анестезией.
Все были уверены, что победа у Алексея в кармане, но жюри решило не одобрять такую жертву и не пропустило виртуоза в финал. Позже его мать вспоминала: тогда в переломе виновата была вовсе не крышка и несчастный случай, а тяжелый характер сына. «Я оставила Алешу буквально на полчаса», — вспоминала Наталья Михайловна. Пока ее не было, юноша на что-то вспылил и ударил кулаком стену, сломав мизинец.
Неудача на родине глубоко задела Алексея, зато в Европе его ждал оглушительный успех. Контракты, записи, съемки — его обожали и приглашали на концерты во всем мире.
Позже Султанов решил испытать удачу на конкурсе имени Фредерика Шопена, но тогда жюри во второй раз за всю историю никому не присудило гран-при, заставив Алексея разделить второе место. Он решает попытать счастья на родине еще раз, чтобы наконец вырвать ветвь первенства. И в этот раз ему не дали победить, а председатель жюри, бледнея от нервов, признался: ему стыдно. Зрители вызвали поверженного гения и стоя аплодировали ему 20 минут.
Султанова обожали, боготворили, ждали, но он мечтал о славе первого, лаврах победителя. В какой-то момент пианист взвалил на себя 400 концертов за год. Как учила его педагог, он никогда не переставал работать. И обзавелся новой фобией — умереть молодым.
Алексей знал, что многие в его семье умерли от инсульта, и потому в каждое турне брал с собой прибор для измерения давления. И жену — без нее он отказывался путешествовать. Пианист стал всем говорить о том, что скоро получит инсульт, но его мало кто слушал — мол, гений, эмоциональный, нестабильный, странный. В 1996 году в Киои-Холл в Токио он исполнял «Аппассионату». И впервые в жизни сфальшивил.
Вряд ли кто-то из зрителей услышал ту несчастную «си» вместо «до», но Алексей понял, что сбылся его самый страшный кошмар.
Выйдя за кулисы, он произнес: «Кажется, у меня был инсульт. На долю секунды я почувствовал, как рука словно застыла. Всего на одно мгновение».
Спустя шесть лет Алексея срочно госпитализировали из-за обширного кровоизлияния в мозг. Медики провели операцию, сообщили Даце, что ее муж может восстановиться, и оставили его на ночь в палате. Медсестра заметила страшное: губы Султанова посинели, он потерял сознание. Новая операция и вердикт: за ту страшную ночь он пережил пять инсультов подряд.
Был нанесен колоссальный урон мозгу. Играть стало невозможно: левая половина тела была полностью парализована, один глаз ослеп, возможность говорить пропала. Алексей пытался играть что-то правой рукой, но выходила череда фальшивых звуков. С ним стала играть Даце, выучив партии его левой руки. За два с половиной года он снова научился музицировать, вызывая слезы матери и восхищение современников. «Боец», — полушепотом говорили зрители.
Но последствия инсультов были глубже, чем Алексей мог представить. Он смог заново подчинить себе правую руку, но нарушения в мозге оказались слишком обширны. 30 июня 2005-го на 36-м году жизни он не проснулся: сердце остановилось из-за сбоя в стволе головного мозга. Даце выполнила последнюю волю своего мужа, кремировав его тело и обставив урну с прахом плюшевыми игрушками.
Пианист коллекционировал их, став знаменитым. Возможно, в память о детстве, которого у него не было и которое позволило его имени навеки остаться в истории гениев нашего времени — не всегда признанных, но всегда сложных, недосягаемых.