«Не погуби дитя, Семенова!» — крикнула акушерка, стараясь вдохновить Ольгу на тяжелые роды в метельный Новый год

Судьба плела нити счастья в морозном вихре.

Лицо Ольги оказалось облеплено мокрым снегом.

Она изо всех сил пыталась удержаться руками за бортики санок.

Говорили, что срок после седьмого января, а вдруг началось раньше.

Телефон был только у Ивановны, а та на праздники уехала.

Вот и выкручивайся теперь!

Шагать самой Ольге уже не представлялось возможным, а до скорой помочь позвонить баба Надя так и не сумела — на улице Каменца-Подольского стоял один автомат, да и тот сломан.

А родильный дом во Львове совсем близко, рукой подать, прямо за переездом в Полтаве. — Садись скорее на санки!

Да живей, а то родишь прямо здесь на полу, что же мне с вами делать? — баба Надя швырнула на санки свою душегрейку, — Быстрее, Ольга, ты же крохотная, словно цыплёнок, я тебя быстро довезу!

На переезде в Полтаве пришлось задержаться — грузовой поезд протяжённый, словно гусеница, ровно стучал колёсами: тудух — тудух, тудух — тудух… Ольгу чуть не выворачивало от мелькания вагонов, она тихо считала, — Двадцать один, двадцать два, двадцать три… — Держись, девчонка, вот бы твоего Юру под этой мокрой метелью к саням привязать!

Пусть у него живот прихватит, пусть кричит, как порезанный.

Ну ничего, получит он по заслугам за свои подлости, получит! — ворчала баба Надя, подтягивая санки к деревянному покрытию переезда, покрытому льдом, — Уффф, ну же, когда же этот зараза проедет?

Наконец состав прошёл.

Баба Надя, крепко держа в тёплых перчатках верёвку, медленно пятясь назад, тянула санки, стараясь не соскользнули с настила, и бормотала себе под нос ругательства, — Эх, чтоб же им всем так попадалось!

Ну где же эти золотогребные петухи?

Наверное, чухают на диванах в тепле, а женщины тут надрываются!

Вот же… черт побери!

Чтоб их всех там разорвало, этих бессердечных мужчин!

Сердца у них нет, да и нормальных-то где найти?

И куда они все подевались, если девушка такая пропадает?

Матерь Божья, помоги! — Ой-ой-ой, баба Надя! — Ольга стонала, едва сдерживаясь.

Что-то тёплое и влажное стекло по ногам.,А затем снова схватило живот, — Ой-ей-ей! — Соберись, девочка, вот уже виднеется тот роддом во Львове!

Продолжение статьи

Медмафия