— Мои родители собираются пожить у нас полгода, места всем хватит, — сообщил Алексей за ужином, аккуратно разрезая стейк, словно не озвучивал только что важнейшую весть, меняющую их судьбу.
Наташа застыла с бокалом у губ.
Вода разлилась по скатерти, оставив тёмное пятно на белой ткани. — На полгода? — переспросила она, чувствуя, как слова давят на горло. — Прямо к нам?
Сюда? — Да, — пожал плечами Алексей, будто речь шла о банальной доставке, а не о перевороте в их привычной жизни. — Дом под снос, с переездом много бумажной волокиты.
Почему ты так на меня смотришь?
Наташа негромко поставила бокал на стол и начала вытирать пятно салфеткой.
Первый, который они делили вместе.
Напоённый запахом утреннего кофе, наполненный их музыкой, светом маленьких радостей. — Я не так смотрю, — соврала она. — Просто… неожиданно. — Да брось! — улыбнулся Алексей настолько искренно, что ей стало неудобно от собственных мыслей. — Мамина выпечка, папины умелые руки.
Ты же сама говорила, что здесь у нас «воздушно»! Слово было твоё.
Когда они лишь въехали, она говорила, что в этом доме достаточно пространства для вдохновения.
Теперь же это звучало нелепо. — А где же мы их разместим? — Наташа обозрела гостиную, мысленно прикидывая площадь. — В кабинете.
Раздвинем диван, передвинем шкаф.
Место, где она работала.
Книги, идеи на стикерах, заметки с курсов — весь её профессиональный мир, собранный в одном уголке. — А мои уроки?
Я там преподаю, Алексей.
Он махнул рукой: — Перенесёшь в спальню или в гостиную.
Полгода быстро пройдут, поверь.
В его тоне звучала уверенность мужчины, не сомневающегося в своей правоте.
Никакого намека на совместное принятие решений. — Я не могу оставить родителей без крова, пойми, — смягчил голос он. — Это же родные люди.
Наташа поднялась и стала собирать тарелки.
Металлический звон приборов резал густое молчание. — Я понимаю, — наконец сказала она. — Конечно, пусть приезжают.
В конце концов, это те, кто воспитали человека, которого она любит.
Полгода — не вечность.
Они справятся. — Тогда отлично! — засветился Алексей, обнимая её сзади, пока она загружала посудомоечную машину. — Они приедут в пятницу.
Увидишь, всё пройдёт прекрасно. «Уже сомневаюсь»,— подумала Наташа, но заставила себя улыбнуться. — Нужно подготовить кабинет, — произнесла она, закрывая дверцу посудомоечной машины.
В пятницу сад у входа ожил новыми красками.
Розы, посаженные прошлой весной, распустили бутоны, будто специально к приезду гостей.
Наташа сорвала один цветок и поставила в вазу на кухонный стол — маленькое сопротивление: «Помни, это наш дом».
Алексей сновал по комнатам, проверяя готовность.
Вёл себя, словно ребёнок перед праздником — взволнованный и радостный.
Наташа наблюдала за ним с теплотой.
Может, её страхи преувеличены?
Звонок в дверь прозвучал как тревожный сигнал. — Они уже здесь! — Алексей кинулся открывать.
Наташа разгладила воображаемые складки на юбке и глубоко вдохнула.
Из прихожей доносились возбужденные голоса, восторги, тяжелый стук колес чемоданов. — Наташенька! — прозвучал голос Светланы Ивановны, влетевшей в гостиную. — Иди, обними свекровь!
Женщина выглядела моложе своих шестидесяти — яркий макияж, каштановые волосы с искусным окрашиванием, энергичные движения.
Следом шёл Павел Борисович — сутулый, с проницательным взглядом, в котором Наташа узнавала черты мужа. — Как добрались? — спросила она, обнимая свекровь. — Ох, водитель гнал так, что я думала, что мы вылетим в кювет! — заговорила Светлана Ивановна. — Говорю ему: «Молодой человек, мы не на пожар спешим!» А он мне… Она говорила быстро, не замолкая, заполняя пространство своим присутствием, тогда как Павел Борисович внимательно осматривался, словно эксперт. — Дом не плохой, — заметил он, прерывая речь жены. — Но розы посажены неправильно.