— Может, тебе съездить к маме на недельку? — Игорь нарочито избегал взгляда Ольги, изображая полное погружение в новости на телефоне. — Тётя Лена с Ирой приедут, ты же знаешь, какая она придирчивая.
Ольга застыла у плиты, где готовила его любимые сырники.
Это уже третий раз за два года, когда Игорь просил её «отлучиться» на время приезда родственников.
Внутри что-то треснуло, словно лопнуло тонкое стекло. — Ладно, — её голос прозвучал непривычно тихо. — Я поеду. «В последний раз», — мелькнула ясная мысль.
Механически перевернула сырники, наблюдая, как образуется золотистая корочка.
Два года надежд, намёков, ожидания предложения.
Два года, в течение которых она была хорошей девочкой — готовила, убирала, ждала.
Няней, домработницей, удобной женщиной, но не любимой и не женой.
Игорь, наконец, оторвавшись от телефона, спросил: — Почему ты такая хмурая?
Я же не на всегда тебя посылаю.
Всего лишь неделька — и всё.
Она поставила перед ним тарелку с завтраком: — Конечно.
Это «всё» звучало в её голове как тревожный звон.
Когда за Игорем захлопнулась дверь, Ольга села на кухне и впервые за два года позволила себе действительно подумать.
Не отпустить мысли, не заглушить их привычными «он просто не готов», «надо подождать», «у всех так».
В тридцать два года надо уметь смотреть правде в глаза.
Тем более когда правда с утра гонит тебя к маме, чтобы не мешаться «важным» родственникам.
Телефон в руках вдруг казался непривычно тяжёлым.
Гудки тянулись бесконечно. — Мам, — голос дрогнул предательски. — Можно я приеду? — Оля? — в голосе Тамары Ивановны сразу проснулась тревога. — Что случилось? — Ничего, мам.
Просто… можно я приеду?
Ольга почти могла представить, как мать бережно подбирает слова: — Конечно, доченька.
Я могу… — Не надо, мам.
Собрать вещи оказалось удивительно легко.
Два года жизни уместились в один чемодан и спортивную сумку.
Косметика, одежда, несколько книг.
Большинство вещей она покупала сама — Игорь не баловал подарками, предпочитая «вкладываться в будущее».
В их общее будущее, которого, как выяснилось, никогда не существовало.
Руки двигались сами, а в голове крутились обрывки воспоминаний.
Как она радовалась, когда он предложил съехаться.
Как намекала на свадьбу.
Как ждала кольцо на каждый праздник, на каждый день рождения.
Как Игорь мастерски уворачивался от этих разговоров. «Зато квартира своя, не съёмная», — рассказывала она подругам. «Зато стабильные отношения», — убеждала себя. «Зато не одна», — шептала по ночам, сдерживая слёзы.
Решила не оставлять записку.
Что можно сказать? «Прости, я устала быть удобной»? «Не ищи меня, просто признай, что я была временной»?
Всё это звучало жалко и слишком мелодраматично.
Ключи она положила на тумбочку в прихожей.,Проверила плиту — выключена ли, окна — закрыты ли; такая привычка уже стала частью меня.
В последний раз окинула взглядом квартиру.