В тот год, когда Иван с Татьяной стали владельцами дачи, весна затянулась и оставалась прохладной.
Они вместе ехали в электричке из Коблево — молча, с тревожным взглядом, пробегавшим между ними сквозь маски.
В поездке царила необычная атмосфера: казалось, что происходящее происходит не с ними, а с кем-то другим, о ком они читали в книге.
Дачный посёлок встретил их скрипучей калиткой и влажным запахом свежей земли.
Почва была рыхлой и темной — словно ждала их первых шагов.
Участок оказался чуть меньше, чем они представляли зимой, когда листали фотографии в интернете; домик был побелен и слегка покосившийся, но с прочной крышей и крыльцом, где хотелось проводить вечера.
Первые дни ушли на распаковку вещей: старенький холодильник громко тарахтел по всей кухне, окна открывались с трудом, а вода из колодца за забором была ледяной.
Иван принес железное ведро с облупившейся зелёной краской и осторожно набрал в него воду для чая.
Татьяна засмеялась: «Теперь ты настоящий дачник!» Он сдержанно ответил: «Скоро привыкнем».
Соседи появились почти сразу.
Слева жила Валентина Петровна — стройная женщина около семидесяти лет с лицом, испещрённым тонкими морщинами.
Она выглянула из-за сетки-рабицы и приветливо кивнула: — Ну что, осваиваетесь?
Не забудьте вовремя посадить картошку!
Земля здесь тяжёлая, любит навоз.
Татьяна вежливо улыбнулась, выражая благодарность.
Иван кивнул — он обычно предпочитал слушать больше, чем говорить.
Вскоре Валентина Петровна передала им старую садовую лейку с вмятиной сбоку: — Вот, возьмите.