Девять часов утра, а Мария до сих пор не позавтракала. Она молча находилась у себя в комнате, выжидая, когда Ирина покинет кухню. Однако та, похоже, не собиралась уходить.
Ирина уже умяла девять блинов, запив их двумя чашками кофе, и теперь с увлечением следила за очередной серией любимого сериала. Вполне могла бы устроиться у себя — там и телевизор побольше, и диван поудобнее. Но ей больше нравилось проводить время на кухне: тут всегда под рукой что-нибудь вкусное.
Тем временем Мария представляла, как приготовит себе омлет и нальёт кофе с молоком и сахаром. Она понимала, что кухня слишком тесная для двоих — не развернуться.
«И что теперь? — размышляла Мария. — И есть охота, и идти туда не хочется. Ирина сразу начнёт ворчать. Опять скажет, что я вечно не вовремя появляюсь. Потом начнёт жаловаться, что я плиту испачкала, и от моей еды запах неприятный».
Мария вспомнила, как неделю назад случайно услышала разговор Ирины с её подругами.
— Больше всего меня бесит, — жаловалась Ирина своим близким приятельницам, — что три года назад она получила по наследству комнату в огромной коммуналке в центре. Там, наверное, комнат двадцать, если не больше. И нет бы туда переехать — нет, она продолжает нам тут настроение портить. Ей-то какая разница, где жить? Что здесь, что там — всё равно коммуналка.
— А ты с ней говорила? — спросили подруги. — Намекала, чтобы съехала?
— Конечно, говорила, — с раздражением отозвалась Ирина. — И предлагала не раз. А она, видите ли, сдаёт ту комнату. Говорит, мол, благодаря ей может себе почти ни в чём не отказывать. Ну вы видели такую наглость?
— Нет, — хором ответили подруги. — Такого мы ещё не встречали.
— Пока её родной сын с женой и её ребёнком ютятся в трёх комнатах, она не только не уходит, чтобы освободить четвёртую, но ещё и живёт себе в своё удовольствие. И это мать?
— Уму непостижимо! — возмущались подруги. — Как такие люди вообще живут среди нас? А ты хоть прописана в квартире?
— Как жена Романа — имею полное право, — ответила Ирина. — И Денис тоже может здесь жить. Разве не так?
— Конечно так, — поддержали её подруги. — А Мария не возражает против чужого ребёнка?
— Пусть только попробует рот открыть, — с вызовом сказала Ирина. — Я ей такое устрою! Мальчику скоро четырнадцать. Я как мать…
— Ну это понятно, — кивнули подруги. — А может, просто выставить её за дверь?
— Да я бы давно это сделала, — призналась Ирина, — но по закону ей принадлежит половина квартиры.
— Это же несправедливо! — воскликнули подруги.
— Конечно несправедливо, — согласилась Ирина. — Вот если бы она уехала в ту коммуналку и переписала свою долю на Романа — вот тогда было бы честно. А так она думает только о себе! Главное, чтобы у неё всё было хорошо. А то, что я, мой сын и Роман вынуждены жить втроём в трёх комнатах на его пятьдесят тысяч гривен в месяц — это её совсем не волнует.