Советская машина строго следила за нравственностью граждан. Докладная о том, что рабочий или студент побывал в вытрезвителе, тут же оказывалась на столе у руководства несчастного.
По примеру всех советских учреждений, вытрезвитель должен был сделать план. Для его выполнения милиция регулярно дежурила у танцплощадок и ресторанов, отлавливая незадачливых пьяниц. Иногда жертвами плана становились и просто немного подвыпившие, вполне приличные люди…
Как и чем жили медвытрезвители в СССР? Что происходило с человеком, попавшим в такое учреждение? Мы на минутку заглянем в печально известное пристанище забулдыг.
История вытрезвителей
В России первый вытрезвитель открылся в 1902 году в Саратове, через год – в Ярославле, но отсчет принято от тульского «Приют для опьяневших» (1904 г.). Городской комитет попечительства о народной трезвости цель создания имел такую:
«Дать бесплатное помещение, уход и медицинскую помощь тем лицам, которые будут подбираемы чинами полиции или иным способом на улицах города Тулы в тяжелом и бесчувственно пьяном виде и которые будут нуждаться в медицинской помощи».
В штате состояли фельдшер и кучер, который ездил по городу и подбирал пьяных. Пациентам давали пить рассол, нюхать нашатырь, лечили гипнозом и кололи им стрихнин и мышьяк. Из развлечений был граммофон.
В СССР
Количество праздно шатающихся по улицам алкоголиков стало раздражать советские власти в начале тридцатых. Неприглядная картина шла вразрез с пропагандой о светлом будущем и счастливых трудящихся. По Советскому Союзу было объявлено о создании медвытрезвителей, которые поначалу вошли в ведомство Наркомата здравоохранения.
Камера для вытрезвления в Ленинграде
Первый вытрезвитель в Советском Союзе появился в Ленинграде – в 1931 году, а затем и в Москве. Машина «Спецмедслужба» собирала пьяных по городу, не очень спрашивая на то их разрешения, и привозила в вытрезвитель. Там их «принимали», раздевали, отправляли под холодный душ и клали на койку — просыпаться.
С пьяницами возились только медики, которые не всегда верно решали вопросы правопорядка. Кроме того, алкоголикам с утра возвращалось их имущество, среди которого нередко оказывался и не допитый накануне спирт. Конечно, опытные забулдыги опохмелялись, и всё начиналось снова-здорово.
В 1940 году за вытрезвители взялся сам Берия, и учреждения перевели под начало НКВД с соответствующим контролем сотрудников. Всё стало намного серьёзнее, и советские граждане, особенно большую часть времени примерно трудящиеся и семейные, действительно боялись оказаться в медвытрезвителе.
Правила десятилетиями оставались неизменны, и позже, когда взятки уже вовсю были в ходу — «патрульные высматривали, прежде всего, не “синяков”, а приличного вида людей, употребивших алкоголь, иногда в небольшом количестве – такие готовы были быстро оплатить и штраф, и “услуги”. И еще взятку дать, лишь бы на работу не сообщили». А когда вытрезвители перевели на хозрасчет, сбор денег стал главной целью работников учреждений.
Зачем были нужны «трезвяки»?
Советская машина строго следила за нравственностью граждан. Докладная о том, что рабочий или студент побывал в вытрезвителе, тут же оказывалась на столе у руководства несчастного. Далее его ждали выговор и партийная «проработка», лишение премии, очередности на квартиру и льгот на путёвки в санаторий или на море. Студента могли отчислить из вуза и, конечно, также «проработать».
Однако даже такие строгие меры по борьбе с алкоголизмом не приносили ощутимого результата. Например, в период горбачёвского «сухого закона» только в Москве через вытрезвители проходили свыше 300 000 человек в год.
В каждом городе Союза, кроме Еревана, существовал норматив: один вытрезвитель на каждые 150–200 000 человек. Армения была счастливым и показательным исключением, там вытрезвителей не открывали.
Пьяные в вытрезвителе: что происходило внутри
Что происходило с человеком, оказавшимся в «трезвяке»? Во-первых, у него изымали все личные вещи, фотографировали и по возможности фиксировали личные данные. Алкоголика осматривал фельдшер и определял степень опьянения.
Дальше незадачливого пьянчужку заставляли полностью раздеться или раздевали силой и отправляли под ледяной душ. Если после таких мер по отрезвлению алкоголик продолжал буянить, то его попросту привязывали к железной койке до самого утра.
Утром дежурный милиционер допрашивал и устанавливал личные данные у тех, кто ночью не мог физически ничего о себе сказать и при ком не оказалось документов.
Народ подбирался пестрый. «Как-то раз взяли одного американского профессора, – рассказывал сотрудник петербургского вытрезвителя. – Так он нам благодарность написал: «Спасибо за интересную встречу и теплую атмосферу. С новой стороны открыл для себя Россию»».
Протрезвевших снова осматривал фельдшер, им выписывали квитанцию на оплату за ночёвку в медицинском учреждении (например, при Брежневе «услуги» вытрезвителя стоили до 25 рублей, сумма немалая) и выпускали на волю. Впереди алкоголика в нужные инстанции летела «благая весть», и дальше человека ожидали крупные неприятности.
Беременные женщины, подростки и инвалиды в «трезвяки» не забирались, даже если были действительно пьяны. Военных сдавали в комендатуру, граждан в звании Героя Советского Союза и кавалеров высших орденов доставляли домой и сдавали с рук на руки родственникам.
Закрывать советские вытрезвители начали в девяностых, а последние заведения были ликвидированы уже в 2011 году. Ушла эпоха.
Обман раскрылся, и доверие навсегда потеряно.
Как можно было так долго не видеть правду?
Когда разрываются узы любви, остается только безмолвная боль.
Жизнь действительно может удивить в любом возрасте.
Что, если любовь перерастает в настоящий шок?
Настало время расплатиться за все кровные обиды.