Поженились мы с Димкой 2 с половиной года назад, нам по 25 лет тогда было, учились вместе, два года встречались, потом в ЗАГС сходить надумали.
-Живите у меня, — предложила тогда Галина Игоревна, мама моего мужа, — ну зачем вам снимать квартиру? У меня же трешка, а на съеме много ли вы денег соберете, чтобы взять ипотеку?
У Димки старшая сестра есть, она в Архангельске замужем, муж военный, так что продавать или разменивать квартиру Галины Игоревны было нельзя: долевая собственность на троих.
-Арина пока в ведомственном жилье живет, — пояснила свекровь, — муж ее на пенсию не собирается, так что она сюда не приедет жить, а мне с вами не так скучно будет.
Каюсь, поддалась на уговоры и сладкие речи, да и понимала, что при таком раскладе мама Димы права: за чужую квартиру платить — на свою не накопишь.
Димка тогда хорошо зарабатывал, у меня выходило чуть поменьше, но по совокупности — нормально.
-Вот и хорошо, — сказала моя мама, — будете потихоньку откладывать, только на коммуналку и питание надо бы складываться, не за счет же сватьи жить. Моя мама живет в двухкомнатной, с моим отчимом и младшей сестрой.
Так что вариант жизни у моих не рассматривался, да и Галина Игоревна так уговаривала…
-Ой, как хорошо, — сказала мама Димки в первый же месяц, когда мы оплатили две трети коммуналки за ее квартиру и вручили солидную сумму на питание и хозяйство, — я и знала, что всем вместе будет легче и проще. Вот на счет легче и проще — сомневаюсь. Неуютно я себя чувствовала.
Приготовлю еду — Галина Игоревна обязательно все раскритикует.
В квартире уберу — придирается, не так пропылесосила, не так помыла. Ни гостей привести, ни в комнате вечером закрыться.
-У нас никогда двери друг от друга не запирались!, — выговаривает трагическим тоном, словно не понимает, зачем молодые супруги уединиться хотят.
-Давай уйдем на квартиру, — просила я мужа через полгода, — я не могу тут. Совсем не могу. И Димка почти сдался, мы даже вариант подходящий нашли, но тут выяснилось, что я беременна.
-Ну куда вы сейчас пойдете? — запричитала Галина Игоревна,
— Скоро ты в декрет, а Димке на работе надорваться что ли, чтобы семью прокормить, да еще и за квартиру заплатить? Мы остались. Потом стало не до того: у нас сын родился. Обстановка лучше не стала, я просто как-то меньше стала замечать придирки свекрови и ее вечное нытье. Но тут другие проблемы навалились — материальные. -Нам зарплату урезали, — отводя глаза признался мне муж, когда нашему сыну было четыре месяца, — поэтому теперь буду приносить меньше денег. У меня были выплаты, но все равно стало труднее: за коммуналку маме отдай, на питание скинься, да еще и срезали мужу целых 25 тысяч от его 55-ти. Тяжело. Я уже начала ныть, чтобы искал другую работу:
-Исполнится ребенку полтора года, на что жить будем? — горевала я,
— И так только на памперсы и вещи для малыша остается. Димка ссылался на то, что сейчас кризис, берут на работу неохотно, да и он все же надеялся на улучшение дел в компании. Грешным делом, я начала Галину Игоревну просить, чтобы мне выйти на работу, а ей сесть на пенсию.
-Мы тогда полностью возьмем на себя коммуналку и питание, — говорила я свекрови, — ну у нас же копейки остаются, ни отложить, ни одеться.
-Я не планирую на пенсию пока, — такой был ответ мамы мужа, — чем вам плохо? Одеваться? А куда тебе в декрете одеваться? А у Димы все есть. Маленькие дети шустрые, особенно, когда начинают ползать, вставать на ножки и пытаться ходить. Вот и наш постреленок к 11 месяцам еще не пошел, но передвигаться по квартире научился на четырех точках, но со спринтерской скорости — только успевай.
Мы у себя в комнате, на кухне, и в гостиной все с нижнего яруса, куда сынишка сможет залезть, поубирали. А в свою комнату свекровь малыша не пускала (помню-помню, про запрет запирать двери, но она же его и нарушила, прикрываясь благом ребенка).
В тот день Галина Игоревна запереть свою комнату просто забыла, я возилась на кухне, сын играл рядом. Я не уследила. Оглядываюсь — нет его. Догнала я шустрого своего ползунка только в бабушкиной комнате, он у нее из тумбочки бумаги какие-то вытянул. Что это? Я аж на пол присела, когда узнала почерк мужа!
Это была кучка расписок Димы на имя мамы. Мой муж платил собственной матери 25 тысяч рублей в месяц за аренду комнаты, в которой мы жили!
Это помимо питания и коммуналки.
-Да нам бы съемное жилье дешевле обошлось, — кричала я на Димку, — нормально да? Зарплату тебе урезали? Я колготки последние штопаю, лишних трусов купить не могу, а ты маме платишь, за свою же 1/3 часть квартиры?
-Он живет бесплатно, — вмешалась свекровь, — это он за твое и вашего сына проживание платил. А что такого? Ты же мечтала уйти на съем, вот, считай, что вы снимали квартиру. -На съеме, мне за мои деньги, — говорю, — никто бы мозг не парил. А ты, муж, что молчишь? Как совести хватало врать жене?
-Ты тогда была кормящая, — оправдывался муж, — а мама обещала нам потом эти деньги отдать на ипотеку. Иначе, говорила, что мы не накопим, правда, мам?
-Не помню такого, — заявила мама, — это моя подушка безопасности, на старость.
Ты и Арина можете в любой момент потребовать продать квартиру и деньги разделить. Что я тогда делать буду? -Вот никогда такой мысли не было, — вспылил мой муж, — а теперь и думаю, что это хороший выход. И ипотеку мы с женой возьмем и от тебя будем подальше.
Конечно, Димка не потребует продать квартиру, это же его мать. Но мы ушли. Две недели у моих перекантовались, спасибо маме, отчиму, сестре, что терпели нас. Как мы выкрутились?
Бабушка моей сестры и мать отчима согласилась сидеть с нашим сыном за оплату коммуналки. Мы квартиру сняли, Димка на вторую работу пошел, я — на свое место вышла. Копим, скоро ипотеку рассчитываем взять.
Снимаем, кстати, однушку в Подмосковье, рядом с мамой отчима, за 15 тысяч и коммуналку. Дешевле, чем у моей ненаглядной свекрови, как ни крути!
Обман раскрылся, и доверие навсегда потеряно.
Как можно было так долго не видеть правду?
Когда разрываются узы любви, остается только безмолвная боль.
Жизнь действительно может удивить в любом возрасте.
Что, если любовь перерастает в настоящий шок?
Настало время расплатиться за все кровные обиды.