«Ты же понимаешь – нам совсем тяжело» — с тоской всхлипнула мать, бросая на дочь тень вины и ожиданий

– Машенька, доченька, ты же понимаешь – нам совсем тяжело. Отцу операцию делать надо, а денег… – мать привычно всхлипнула, прижимая к глазам безупречно чистый платочек.​

​Маша устало потёрла переносицу. В висках начинала пульсировать тупая боль – верный признак приближающейся мигрени. Очередной разговор о деньгах, очередная просьба о помощи… Когда это началось? Год назад? Два? Или ещё в студенчестве, когда она устроилась на первую подработку?​

​– Мам, я же объясняла – у меня сейчас сложный период. Двух заказчиков потеряла, новых пока не нашла…​

​– Вот именно! – мать мгновенно преобразилась, слёзы высохли. – Сколько можно сидеть на этих своих «заказах»? Нормальную работу давно пора найти! Вот Людмила Петровна…​

​»Началось», – Маша мысленно закатила глаза. Людмила Петровна – мамина школьная подруга, владелица небольшой швейной фабрики – была излюбленной темой последних месяцев.​

​– … говорит, место начальника цеха освободилось. Зарплата приличная, премии…​

​– Мам, – Маша с трудом сдержала раздражение, – я же говорила: я не хочу работать на фабрике. У меня есть профессия, я люблю то, что делаю.​

​– Любовь твоя нас не прокормит! – отрезала мать. – Вон, отец еле ходит, операция нужна…​

​– А почему вы не можете взять кредит? Или продать дачу? – осторожно спросила Маша.​

​Мать возмущённо всплеснула руками: – Ты что такое говоришь?! Дачу продать?! Там же твой отец душу вложил! И вообще… – она понизила голос до драматического шёпота, – я думала, ты нас любишь. А ты… такая эгоистка выросла!​

​Маша почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Знакомое с детства чувство вины накрыло удушливой волной. Она должна помочь родителям. Они вырастили её, дали образование…​

​– Хорошо, – сдалась она. – Я возьму дополнительные заказы. Что-нибудь придумаю.​

​Мать мгновенно просияла: – Я знала, доченька, что ты всё поймёшь! – она порывисто обняла Машу. – Кстати, раз уж мы заговорили о деньгах… Нам бы ещё на новый холодильник…​

​Вечером, сидя за ноутбуком, Маша механически просматривала сайты с фриланс-заказами. Строчки расплывались перед глазами – сказывалась усталость после десятичасового рабочего дня в рекламном агентстве.​

​»Может, и правда устроиться на фабрику?» – мелькнула предательская мысль. Но тут же память услужливо подкинула воспоминание о подруге Кате, год проработавшей на подобном производстве. Нервные срывы, постоянный стресс, токсичная атмосфера…​

​Телефон тренькнул – пришло сообщение от мамы: «Доченька, не забудь про деньги! Папе очень плохо(((«​

​Маша вздохнула. Она прекрасно знала, что отцу вовсе не плохо – недавно видела его бодро копающимся в гараже. Но годами отработанная схема действовала безотказно: немного драматизма, щепотка манипуляций – и вот уже послушная дочь выкладывает последние сбережения.​

​А ведь когда-то всё было по-другому. Маша помнила, как в детстве родители гордились её успехами в школе, как радовались поступлению в университет. Когда всё изменилось? Может быть, после того как отец потерял работу? Или когда мама ушла на пенсию?​

​Новое сообщение от матери: «Машенька, ты получила перевод? Нам срочно надо оплатить коммуналку…»​

​Маша устало откинулась на спинку стула. За окном сгущались сумерки, в соседней квартире кто-то включил музыку. Завтра снова на работу, потом фриланс до ночи, а в выходные – очередной визит к родителям и новые просьбы о помощи.​

​Телефон снова подал голос. На этот раз писала Катя: «Слушай, тут есть классный заказ! Нужен копирайтер для написания текстов про элитную косметику. Хорошо платят! Возьмёшься?»​

​Маша благодарно улыбнулась – подруга всегда старалась помочь с поиском дополнительной работы. Быстро прикинув время, она ответила: «Спасибо! Конечно, возьмусь. Скинь контакты.»​

​Следующие недели превратились в бесконечный марафон. Подъём в шесть утра, работа в агентстве, вечером – написание текстов для косметического бренда, ночью – срочные заказы по старым клиентам. Маша почти перестала спать, питалась на бегу и всё равно не успевала ответить на все мамины сообщения.​

​– Ты совсем не заботишься о родителях! – выговаривала мать при очередной встрече. – Мы тут задыхаемся без денег, а ты…​

​– Мам, я работаю как проклятая! – не выдержала Маша. – У меня уже руки трясутся от усталости!​

​– Ну и что? Мы тоже в твоём возрасте не жаловались. А ты… – мать поджала губы, – только о себе думаешь.​

​Вечером того же дня раздался звонок от Людмилы Петровны: – Машенька! Твоя мама сказала, что ты заинтересовалась работой у нас!​

​– Но я… – начала было Маша.​

​– Приходи завтра на собеседование! – радостно перебила Людмила Петровна. – В девять утра жду!​

​Маша растерянно смотрела на погасший экран телефона. Мать даже не спросила её мнения – просто поставила перед фактом. Как обычно.​

​В эту ночь она долго не могла уснуть. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний, разговоров. Вот она, маленькая девочка, несёт домой пятёрку и ждёт похвалы… Вот подросток, отдающий первую стипендию на «срочный ремонт крыши»… Вот взрослая женщина, задыхающаяся от вечного чувства вины и непомерной ответственности…​

​»Интересно, – подумала Маша, глядя в темноту, – а кто-нибудь спросил меня хоть раз, чего хочу я?»​

​Утро началось с очередного маминого сообщения: «Не забудь про собеседование! И оденься прилично!!!»​

​Три восклицательных знака говорили о крайней степени волнения. Маша вздохнула и открыла шкаф. Строгий костюм, купленный года три назад для важной презентации, немного помялся, но всё ещё выглядел прилично.​

​Фабрика встретила её гулом швейных машинок и резким запахом ткани. Людмила Петровна – грузная женщина с ярко накрашенными губами – восседала за массивным столом.​

​– Проходи, милая! – радушно встретила она Машу. – Присаживайся! Чай, кофе?​

​– Спасибо, не нужно…​

​– А я настаиваю! – Людмила Петровна решительно нажала кнопку селектора. – Леночка, два кофе нам!​

​Следующий час прошёл как в тумане. Людмила Петровна говорила о перспективах, зарплате, коллективе… Маша кивала, чувствуя себя всё более неуютно. Этот мир – мир швейных машинок, графиков и производственных планов – был чужим и пугающим.​

​– Ну что, когда приступаешь? – бодро спросила Людмила Петровна в конце разговора.​

​– Я… мне нужно подумать, – выдавила Маша.​

​– О чём тут думать? – искренне удивилась собеседница. – Твоя мама уже всё решила!​

​»Вот именно, – горько подумала Маша, выходя на улицу. – Мама опять всё решила за меня…»​

​День выдался на редкость суматошным. В агентстве навалилось сразу несколько срочных проектов, телефон разрывался от звонков клиентов. А тут ещё мама…​

​– Ну что, когда выходишь на работу? – голос в трубке звучал требовательно.​

​– Мам, я же сказала – мне нужно подумать.​

​– О чём думать?! – возмутилась мать. – Прекрасная работа, хорошая зарплата! Людочка так расстроилась, что ты сразу не согласилась…​

​Маша прикрыла глаза. Головная боль, ставшая в последнее время постоянной спутницей, снова давала о себе знать.​

​– Мам, давай вечером поговорим? У меня сейчас совещание…​

​– Вечно у тебя совещания! – в голосе матери зазвучали знакомые обиженные нотки. – А о родителях подумать времени нет! Кстати, ты деньги на холодильник перевела?​

​Вечером, возвращаясь домой, Маша решила пройтись пешком. Весенний воздух пьянил, где-то пели птицы, и впервые за долгое время ей захотелось просто остановиться и подышать. Без спешки, без вечного чувства вины, без…​

​Телефон в сумке требовательно завибрировал. Маша машинально достала его – и замерла. На экране светилось сообщение от незнакомого номера: «Здравствуйте! Это Матвей из техотдела фабрики. Людмила Петровна дала ваш номер. Хотел уточнить пару вопросов по будущей работе.»​

​»Они уже считают, что я там работаю?» – удивилась Маша. И тут же, повинуясь какому-то импульсу, ответила: «Здравствуйте! Простите, но я ещё не приняла решение.»​

​Ответ пришёл мгновенно: «О, извините! Не хотел давить. Может, тогда просто встретимся выпить кофе? Обсудим все плюсы и минусы :)»​

​Маша улыбнулась. Давно ей не писали такие простые, легкие сообщения – без упрёков, без требований, без манипуляций…​

​»Почему бы и нет?» – подумала она и написала: «Хорошо. Завтра в 7 вечера?»​

​Матвей оказался совсем не похож на работника швейной фабрики – высокий, спортивный, с умными внимательными глазами и легкой улыбкой. Он заказал им кофе и, вопреки ожиданиям Маши, не стал говорить о работе.​

​– Знаете, – сказал он, глядя ей в глаза, – когда Людмила Петровна рассказала о вас, я подумал: «Вот человек, которому явно не место на фабрике».​

​Маша удивлённо подняла брови: – Почему?​

​– Да потому что вы… другая, – он пожал плечами. – У вас глаза горят, когда вы о своей работе рассказываете. О текстах этих, о проектах… А на фабрике всё серо. Монотонно. Я сам там только потому, что временно – диссертацию пишу, параллельно подрабатываю.​

​– А о чём диссертация? – заинтересовалась Маша.​

​Следующий час пролетел незаметно. Они говорили о научных исследованиях Матвея, о любимых книгах, о путешествиях… Впервые за долгое время Маша чувствовала себя легко и свободно.​

​– Знаете что? – вдруг сказал Матвей. – По-моему, вам нужно послать эту фабрику куда подальше.​

​Маша рассмеялась: – Если бы всё было так просто…​

​– А что сложного? – он внимательно посмотрел на неё. – Вы же взрослый человек, сами решаете свою судьбу.​

​»Если бы…» – подумала Маша, но вслух ничего не сказала.​

​Дома её ждал сюрприз – мама собственной персоной.​

​– Ну наконец-то! – воскликнула она, стоило Маше переступить порог. – Где ты пропадаешь? Я звонила-звонила…​

​– Была на встрече, – коротко ответила Маша.​

​– На встрече она была! – мать всплеснула руками. – А о родителях подумать? У нас, между прочим, идея появилась…​

​Маша напряглась. Мамины «идеи» редко заканчивались чем-то хорошим.​

​– Мы тут подумали… – мать присела на край дивана. – Твоя квартира в хорошем районе, её можно сдавать. А ты к нам переедешь! Представляешь, какая экономия?​

​– Что?! – Маша не поверила своим ушам. – Мам, ты серьёзно?​

​– Конечно! – мать оживилась. – Мы уже и объявление составили. Тридцать тысяч в месяц – неплохо, правда? А ты и так целыми днями на работе…​

​– Мама, – медленно произнесла Маша, чувствуя, как внутри всё закипает, – это МОЯ квартира. Я за неё ипотеку плачу. И я не собираюсь…​

​– Вот! – мать мгновенно перешла в наступление. – Ты только о себе думаешь! А мы с отцом еле концы с концами сводим! Ты же можешь помочь родителям? Или тебе деньги дороже?​

​Знакомое чувство вины снова накрыло тяжёлой волной. Маша сглотнула: – Мам, давай завтра обсудим? Я устала…​

​– Конечно-конечно, – мать поднялась. – Отдыхай. А завтра с утра поедем в риэлторское агентство – я уже договорилась!​

​Следующие дни прошли как в тумане. Мать, уверенная в своей правоте, действовала быстро и решительно. Не прошло и недели, как Машина квартира была сдана, а сама она оказалась в своей старой комнате в родительском доме.​

​– Вот видишь, как хорошо! – радовалась мать. – И нам помощь, и тебе не надо одной жить…​

​Маша молча складывала вещи в шкаф. Старые плюшевые игрушки, школьные тетрадки, выцветшие постеры на стенах – всё напоминало о временах, когда она была послушной маленькой девочкой, всегда готовой угодить родителям.​

​Телефон тихо звякнул – пришло сообщение от Матвея: «Как ты? Может, встретимся?»​

​Маша улыбнулась, но тут же в комнату заглянула мать: – С кем переписываешься?​

​– Ни с кем, – машинально ответила Маша и тут же разозлилась на себя: почему она, взрослая женщина, должна отчитываться о каждом сообщении?​

​– А, ну да, – мать хмыкнула. – Кстати, Людмила звонила, спрашивала, когда ты выйдешь на работу…​

​Вечером, лёжа в кровати, Маша слышала, как родители разговаривают на кухне. Голоса доносились приглушённо, но отдельные фразы можно было разобрать.​

​– …хорошо устроились, – говорил отец. – И квартиру сдаём, и дочка под присмотром…​

​– Главное, чтобы замуж не надумала, – отвечала мать. – А то уйдёт – и кто нам помогать будет? Она же у нас как дойная корова…​

​Маша резко села на кровати. Сердце колотилось, в ушах шумело. «Дойная корова»… Вот кем она была для них все эти годы?​

​Руки дрожали, когда она доставала телефон. Найдя номер Матвея, она написала: «Привет. Можно встретиться? Прямо сейчас.»​

​Ночной город встретил Машу прохладным ветром и россыпью огней. Матвей ждал её возле круглосуточного кафе – взъерошенный, в домашней футболке и джинсах.​

​– Что случилось? – спросил он, внимательно глядя ей в лицо.​

​Маша открыла рот – и вдруг расплакалась. Все эти годы напряжения, вины, бесконечных требований прорвались слезами.​

​– Пойдём, – Матвей мягко взял её за руку. – Расскажешь всё по порядку.​

​В кафе было пусто и тихо. Только сонная официантка протирала столы да из кухни доносилось приглушённое звяканье посуды.​

​– … и вот теперь я сижу в своей детской комнате, – заканчивала рассказ Маша час спустя. – Как послушная девочка. Как… – она сглотнула, – дойная корова.​

​Матвей молчал, задумчиво помешивая давно остывший чай.​

​– Знаешь, – наконец сказал он, – у меня была похожая история. Родители тоже пытались контролировать каждый мой шаг. «Мы же заботимся о тебе!» – передразнил он чей-то голос. – А на самом деле просто не хотели отпускать.​

​– И что ты сделал?​

​– Уехал. В другой город, на учёбу. Было сложно – они угрожали, плакали, давили на жалость… Но я выдержал.​

​Маша покачала головой: – У меня так не получится. Квартира сдана, работа…​

​– Стоп! – Матвей поднял руку. – Давай по порядку. Во-первых, это твоя квартира. Ты можешь расторгнуть договор аренды…​

​– Но мама…​

​– Маша, – он серьёзно посмотрел ей в глаза, – тебе тридцать два года. Ты взрослый человек. Хватит жить чужой жизнью.​

​Утро встретило Машу привычным маминым монологом: – … и вообще, где ты была ночью? В твоём возрасте уже пора б​

​– Мам, – Маша глубоко вздохнула, собираясь с силами, – нам надо поговорить.​

​– О чём? – мать насторожилась.​

​– Я забираю квартиру обратно.​

​Повисла тяжёлая пауза.​

​– Что значит – забираешь? – медленно произнесла мать. – Мы же договорились…​

​– Нет, мам. Ты договорилась. Без меня. Как всегда.​

​– Да как ты смеешь?! – мать повысила голос. – После всего, что мы для тебя сделали! Мы тебя растили, учили…​

​– И теперь я должна до конца жизни расплачиваться за это? – тихо спросила Маша.​

​– А, вот оно что! – мать прищурилась. – Это всё из-за того парня, да? Матвей этот… Закрутил тебе голову!​

​– При чём здесь Матвей? – устало возразила Маша. – Дело во мне. В том, что я наконец-то поняла: я не обязана жить так, как вы хотите.​

​– Ах вот как! – в дверях появился отец. – Значит, родители тебе больше не нужны? Выросла – и забыла, кому обязана?​

​Маша почувствовала, как к горлу подступает привычный ком вины. Но что-то изменилось – может быть, ночной разговор с Матвеем, а может, просто пришло время…​

​– Я вас люблю, – твёрдо сказала она. – Но я больше не позволю манипулировать собой.​

​Следующие недели были похожи на бой без правил. Мать рыдала, угрожала, давила на жалость. Отец демонстративно хватался за сердце. Телефон разрывался от звонков родственников, которым родители успели нажаловаться на «неблагодарную дочь».​

​– Держись, – поддерживал её Матвей. – Это пройдёт.​

​И это действительно проходило. Постепенно, день за днём, Маша училась говорить «нет». Училась не бросаться по первому зову. Училась жить своей жизнью.​

​Квартиранты съехали через месяц – благо, договор был краткосрочный. Маша вернулась домой, и впервые за долгое время почувствовала себя… свободной.​

​– Я горжусь тобой, – сказал Матвей, помогая ей развешивать шторы. – Знаешь, не каждый способен вырваться из этого круга вины и манипуляций.​

​Маша улыбнулась: – Спасибо, что помог.​

​– Я просто был рядом, – он пожал плечами. – А всё остальное ты сделала сама.​

​Родители не сдавались ещё долго. Периодически звонили, жаловались на безденежье, намекали на неблагодарность… Но теперь Маша научилась различать настоящие проблемы и манипуляции.​

​– Мам, – говорила она в ответ на очередную просьбу, – я помогу, если будет реальная необходимость. Но содержать вас целиком не буду. Вы взрослые люди, у вас есть пенсия, дача, машина…​

​– Ты совсем очерствела! – всхлипывала мать.​

​– Нет, мам. Я просто выросла.​

​Постепенно всё начало приходить в норму. Маша продолжала работать в агентстве и брать фриланс-заказы – но теперь не из-за вечной нехватки денег, а потому что ей нравилось. Они с Матвеем начали встречаться – без маминого надзора и попыток контроля.​

​Родители… что ж, они тоже потихоньку менялись. Когда стало ясно, что старые методы больше не работают, им пришлось учиться жить по-новому. Отец неожиданно устроился консультантом в автосервис. Мать занялась продажей выращенных на даче цветов.​

​– Представляешь, – говорила она при редких встречах, – оказывается, мы много чего можем сами!​

​Маша только улыбалась. Путь к свободе был долгим и сложным, но оно того стоило. Теперь она точно знала: любовь не измеряется деньгами, а забота – не равна контролю.​

​И где-то глубоко внутри маленькая послушная девочка наконец-то выросла и стала собой.​

​– Знаешь, – сказал как-то Матвей, обнимая Машу, – ты молодец. Не каждый смог бы так изменить свою жизнь.​

​– Я просто очень устала быть дойной коровой, – улыбнулась она. – И поняла, что заслуживаю большего.​

​За окном шумел летний дождь, в соседней квартире кто-то играл на пианино, а на столе остывал чай – тёплый, уютный вечер обычной свободной жизни.​

​Телефон тренькнул – пришло сообщение от мамы: «Доченька, может, заедешь на выходных? Я пирог испеку…»​

​Маша улыбнулась и ответила: «Хорошо, мам. Я приеду. По-настоящему приеду – не потому, что должна, а потому что хочу.»​

Источник