«А я теперь на пенсии, хочу – и сижу» — неожиданно для себя призналась Лариса, осознав всю серьёзность своего нового статуса

Пять дней назад Ларису попросили на работе написать заявление об уходе – по собственному желанию. Так здесь поступали со всеми, кто по возрасту вышел на пенсию. Но Лариса не была готова к подобному событию в своей жизни, она вообще не была готова осознать, что ей исполнилось пятьдесят восемь лет.​

​Она бегала в бухгалтерию и в пенсионный фонд, шутя, посмеиваясь над происходящим, воспринимая его лишь как возможность получить денежную прибавку к зарплате. Но про себя все-таки очень гордилась тем, что пенсия у нее максимальная и что ей, кроме того, оформили удостоверение ветерана труда. Все это даже прибавило ей энергичности, заставило ощутить свою молодость и здоровье.​

​Очередь из стариков и старух в коридорах не воспринимала ее как равную, а всего лишь как работницу соцзащиты, хлопотавшую о подопечных.​

​Еще вчера пятидесятилетний начальник всерьез говорил ей комплименты, а сегодня смущенно отводил глаза в сторону при встрече. Он лично распорядился уволить ее.​

​При этом работу как таковую никто не терял, но все, подав заявление, вышли за штат, и зарплату теперь должны были получать «на доверии», то есть, в конвертах. Лариса понимала, что все это может оборваться окончательно в любой момент.​

​Она сидела дома и размышляла о том, что же дальше. Вдруг в дверь позвонили. Она встала и поплелась открывать. В глазок увидела знакомого электрика из жека, который никогда ничего не чинил, а только многословно и нудно рассуждал о поломках.​

​-Чего тебе?— спросила она устало.​

​-Стул дай,— по-свойски сказал тот,— автоматы на щитке барахлят, проверить надо.​

​Спотыкаясь на каждом шагу, Лариса вынесла ему стул и встала посередине подъезда, сложив руки под грудью.​

​-Почему средь бела дня дома сидишь?— просил электрик.​

​-А я теперь на пенсии, хочу – и сижу,— неожиданно для себя призналась она.​

​Электрик покачнулся на стуле и воскликнул:​

​-Да ты что? Шутишь?​

​-Говорю тебе, на пенсии…​

​-Ой,— захохотал электрик,— это ты ловко всех обвела, и как тебе удалось?​

​-Ты совсем рехнулся?— тряхнула головой Лариса.— Что городишь-то?​

​-Да я что — я ничего! Не мои деньги-то, государственные…— он соскочил со стула и вытер руки. Ремонтировать, конечно, ничего и не думал.​

​Вернувшись в квартиру, женщина почувствовала какое-то беспокойство. Подошла к зеркалу, откинула с плеч длинные рыжие волнистые волосы, погладила шею, провела рукой по подбородку. Потом взяла ручное зеркало в серебряной оправе и начала оглядывать себя со всех сторон. Сзади все было отлично, но сбоку вид уже несколько лет становился все хуже и хуже. Откуда-то, несмотря на довольно строгую диету, в животе набрался жир и уже нависал складкой.​

​Так что он там сказал? Лариса у зеркала на несколько минут отвлеклась от своих печальных мыслей, но теперь спохватилась. И вдруг поняла — да он же решил, что она приписала себе годы, изменила дату рождения в паспорте, чтобы раньше времени уйти на пенсию! Вспомнив исключительно склочный характер электрика и его злопамятство в отношении постоянно достающих его жильцов, Лариса подумала, что тот, чего доброго, возьмется стучать на нее в пенсионный фонд, а там затеют проверку…​

​Но тут же успокоилась. Да что это я, совсем с ума схожу, ведь подлинные же у меня документы и свидетельство о рождении сохранилось. А все-таки, какой вышел казус!​

​Но теперь настроение у нее изменилось. От беспросветной печали Лариса перешла к раздумьям. Странные ощущения наполняли сейчас ее душу. Жизнь-то, оказывается, кончена! А почему? Казалось, все только-только начинается. Дочь вырастила и пристроила. Квартирой и вещами обзавелась, на службе стала отличным специалистом.​

​Ей хотелось работать. Теперь, когда Лариса узнала все тайны своей профессии, дело ей давалось легко и доставляло только радость. Она не могла поверить, что именно сейчас от нее избавились, как от какого-нибудь начинающего работника.​

​И вот еще вопрос. Имеет ли она теперь моральное право иметь близкого друга? Одно дело – спать с женщиной бальзаковского возраста, другое – с пенсионеркой. Для мужчин, наверное, это неприемлемо и оскорбительно. Так что для нее действительно все кончено! Или нет? Как это понять?​

​Лариса почувствовала, что ей нечем дома дышать и решила прогуляться по городским улицам.​

​Натянула джинсы с рваной коленкой, ловко прикрыла выпирающий живот специально подобранной блузой, сунула ноги в легкие туфельки, расшитые цветными стеклышками, и вышла из квартиры, перекинув через плечо большую, вышитую толстыми цветными нитками и камешками сумку.​

​Она шла по улице и внимательно смотрела на прохожих. Раньше этого не делала, но теперь с интересом принялась наблюдать.​

​Кого тут больше, молодых или таких, как она? Улица ее впервые удивила, может, потому, что впервые она внимательно ее рассматривала, а раньше просто пробегала по ней по своим делам, постоянно боясь куда-нибудь опоздать. Нынче опаздывать было некуда, и Лариса неспешно брела по тротуару, вглядываясь в лица и спины прохожих. И поражалась тому, как мало в городе людей.​

​Куда подевались старики и старушки, которые по утрам обычно шныряли по улицам, толпились на остановках и в транспорте, расталкивая всех костлявыми локтями? Почему не видно мам с детскими колясками и беременных женщин? Народу на улицах почти не было. Быстрой походкой семенил какой-нибудь молодой человек, ничего не слыша вокруг, поскольку уши у него были заткнуты наушниками.​

​Точно с такими же наушниками попались ей еще несколько молодых людей. Все они шагали по улице и разговаривали, казалось, сами с собой. На самом деле, беседовали по сотовому телефону. Народу не было! Вокруг сновали лишь одни автомобили.​

​Где я? подумала Лариса. В каком времени? Где все? И вдруг поняла – это она сама не в том месте и не в том времени. Она вернулась домой с тяжелым сердцем, включила телевизор, который всегда смотрела без звука. На этот раз не выключила звук.​

​Лариса взяла трубку телефона и набрала номер дочери, с которой не разговаривала уже полгода – не потому, что они были в ссоре, а просто потому, что им было нечего обсуждать.​

​-Сколько тебе лет?— спросила она дочь, когда та подняла трубку.​

​-Сорок, — растерялась дочка.​

​-Совсем девочка… Знаешь, меня моя мать называла девчонкой, когда мне исполнилось пятьдесят.​

​— Мама, чем ты занимаешься на своей пенсии?​

​-Хочу написать мемуары, — улыбнулась Лариса.​

​Дочь растерянно молчала в трубку. Потом Лариса услышала, что она плачет.​

​-Не надо,— сказала Лариса,— пусть тебя порадует то, что в своих мемуарах я опишу все приметы альфонсов, и женщины будут знать, как с ними бороться. Потом прочитаешь его своему Алику, он ведь еще живет в твоей квартире?​

​-Он говорит уже, что это его квартира,— тихо сказала дочь.​

​-Не бойся, все будет хорошо,— уверенно произнесла Елена.​

​-А я и не этого боюсь…​

​-Так чего же?​

​— Детей хочу, а не получается.​

​— Получится, — уверенно сказала Лариса. – Я теперь надомница. И пенсия хорошая. И никого из знакомых не осталось, поговорить не с кем.​

​-Это и к лучшему, никому верить нельзя. Один раз рот разинешь и останешься без имущества.​

​-Может, ты и права. Ты тоже береги себя. Позванивай,— сказала она на прощанье дочери и положила трубку.​

​Через неделю на работе Ларисе сказали, что зарплаты больше не будет, потому что на их фирме введен режим экономии. Она вернулась домой и внимательно осмотрела продуктовые запасы, которых практически не было. Наутро Лариса ждала пенсию, которая в этом месяце прибавилась сразу на тысячу рублей, как и обещали, но пенсию не перевели. Всем соседям-пенсионерам принесли, а ей нет.​

​Она набрала номер телефона дочери и рассказала о случившемся. Та заплакала..​

​-Да ты что плачешь-то? У меня еще деньги остались, не переживай!​

​-Я не об этом, меня Алик из квартиры прогоняет.​

​-Но это квартира моей матери, ты что, ее ему подарила?​

​-Пока нет…​

​-Как это – пока?​

​-Он требует, чтобы переписала, а то, говорит, убьет.​

​-Но документы на квартиру у меня. Пусть со мной встречается. Так и скажи.​

​-Ладно.​

​Лариса положила трубку и задумалась.​

​Вечером ей позвонил Алик, и она пригласила его пообедать с ней в дорогом кафе неподалеку от парка. Одевалась на встречу тщательно. Натянула очень короткую черную юбку, сверху надела топик, на него черную майку и прикрыла это яркой шелковой накидкой с прорезью, украшенной стразами. Унизала тонкие пальцы кольцами, распустила волосы. Ее красивые ноги в туфлях на высоких каблуках казались еще длиннее и тоньше. Ее было не узнать.​

​Алик растерялся, увидев мать своей сожительницы в облике тридцатилетней красавицы. Он пытался рассмотреть ее лицо, но его закрывали большие черные дорогие очки. Лариса приподняла их и усмехнулась:​

​-Не веришь, что пришла я?​

​-Ах,— выдохнул Алик.— Вы так прекрасны! Почему так долго от меня скрывались? Ведь мы не виделись целый год! За это время вы так похорошели…​

​-Дела, мой дорогой, дела, дела…— Лариса неопределенно махнула узкой ладонью, сверкнув кольцами.— Давайте лучше выпьем чего-нибудь!​

​-Да, да,— согласился Алик и озабоченно полез в карман.​

​-Не надо,— отмахнулась Лариса.— Обойдемся моими деньгами.​

​Алик пожал плечами, нисколько, однако, не смутившись.​

​Когда принесли дорогое вино, Елена, улыбаясь прошептала:​

​-Только, Алик, если вы подсыплете мне в стакан чего не надо раньше времени, документов на квартиру вам не видать, как своих ушей, вы же это понимаете?​

​-Ага,— кивнул беззастенчиво он и спрятал руку обратно в карман узких брюк.​

​Выпили бутылку, потом вторую. Лариса вела себя уверенно, не смущаясь присутствием в дорогом кафе исключительно молодых людей. Вдруг сказала:​

​-А знаете, Алик, я вот подумала. Вы решили присоединиться к этим бездельникам, отобрав квартиру у моей дочери? У вас нет другого выхода?​

​-Увы,— ничуть не смущаясь, ответил Алик, наливая себе вина в бокал, и предложил,— а давайте потанцуем? На прощанье…​

​-Ах, Алик,— засмеялась Лариса,— как вы правы. На прощанье надо нам было бы еще и потанцевать. Но у меня шатается каблук, боюсь не удержаться на ногах. Так что пригласите еще кого-нибудь.​

​-Ни за что!— Алик пьяно мотнул головой.— Рядом с такой красивой дамой я не могу вести себя неприлично.​

​-Вы воспитанный молодой человек, Алик,— улыбнулась Лариса. – Вас есть за что любить.​

​Алик засмеялся, захохотали и за соседними столиками. Он пригласил ее прогуляться. На улице было жарко. Такая погода стояла уже больше месяца.​

​-Значит, теперь и нам привыкать к жаре и сухости?— вздохнула Лариса.​

​-Теперь никто ничего не знает, да и знать никому ничего неохота. Главное – деньги. Есть деньги – ты живешь. Нет денег— ступай себе подальше…​

​-Куда? На кладбище?— удивилась Лариса.​

​-Ну почему… есть же дома там всякие…​

​-В каком же доме ты приготовил мне место, Алик?​

​-В нормальном доме, но давайте об этом после…​

​Дома она снова ходила по квартире. Наконец, устав, села в кресло и задумчиво стала перебирать рабочие бумаги, которые теперь ей были не нужны. Через несколько дней ей позвонила дочь и сказала, что Алик пропал после того, как побывал на какой-то деловой встрече в кафе у парка.​

​— Вот и славно, — сказала Лариса. – Переезжай ко мне, а твою квартиру будем сдавать. И поедем к морю…​

​________​

​Спасибо за лайки и подписку.

Источник