Врач с серьёзным видом вздохнула:
— Зачем вам это? Домой вы его не возьмёте, вы первородящая, у вас своя малышка, впереди много хлопот — зубы, ночные кормления… Не мучьте себя.
— А могу ли я сцедить для него молоко? У меня его много, Надюше столько не надо.
— Если хотите…
— А могу я покормить его сама?
— Тамара Андреевна, вам этого не нужно.
Врач явно начала терять терпение, вежливо пожелала Людмиле доброго вечера и вышла из палаты.
После ужина, получив на сестринском посту молокоотсос и бутылочку, молодая мать сцедила молоко. Отдавая их, попросила:
— Можно хоть одним глазком взглянуть на этого малыша-крикуна?
— Конечно, пойдемте, я как раз к ним иду.
Медсестра взяла бутылочку и направилась к закрытой двери.,За дверью пряталось просторное помещение, где в аккуратных рядах размещались восемь люлек.
Четыре из них были заняты. – Вот он, ваш нарушитель тишины, – с улыбкой показала медсестра на крупного малыша. На этот раз ребенок не плакал, выглядел абсолютно спокойным. – А этот малыш совсем отдан в отказ? – Да, месяц прошел, мать столько раз его кормила, чтобы передумать.
Теперь Дмитрий отправится ждать своих новых родителей.
А пока останется с нами. Правда, малыш?
Какие у тебя здоровые легкие, целый этаж переполошил. Медсестра дала ребенку бутылочку с молоком, и он довольный захлебывался, надувая пухлые щечки.
Людмила представляла себе отказника совсем иначе.
Но почему-то уходить отсюда не хотелось. – На утреннем кормлении бутылочку будете давать, или будете самим сцеживать? – Конечно, буду. – Тогда приходите к посту утром, или санитарка сама принесет. – Хорошо. В палате Людмилы уже ждала Надюша.
Молодая мама взяла дочь на руки, покачивая, крепко прижала к себе.
Вдохнула нежный сладкий запах младенца и улыбнулась.
Но в голове все не выходил отказник Дмитрий. Поздно вечером, разговаривая с мужем, Людмила вновь упомянула малыша.
Она рассказала, какой он замечательный, а в ответ столкнулась с непониманием. – Люда, это просто мальчик, зачем о нем думать.
Неизвестно, чей ребенок.
Надеюсь, ты не собираешься его усыновлять? Мало ли что там с генетикой, да и вообще… Я сам еще свою дочь не видел.
Ты там в больнице просто с ума сходишь от скуки. Людмила повесила трубку и рассыпалась в слезах.
Она не ожидала такой реакции от мужа. Игорь своим вниманием покорял ее.
Он был нежным, легко находил общий язык с детьми, завораживал пожилых.
Откуда в нем эта суровость?
Откуда столько холодности и презрения к ней? Еще одна неделя в больнице пролетела незаметно.
Людмила уже привыкла сцеживать молоко для маленького Дмитрия.
Иногда навещала его, если смена медсестер была благосклонна и позволяла поблажки.
И даже успела подержать малыша на руках. Вечером, накануне выписки, к ней заглянула врач. – Тамара Андреевна, здравствуйте.