Шесть утра в воскресенье — её единственный шанс полноценно выспаться. — Истинная хозяйка встаёт с рассветом! — уже звенела посудой Светлана Ивановна. — Алексей, объясни жене, что женщина должна вставать раньше мужчины.
Наташа накрыла голову одеялом.
Раньше воскресенья означали поздний завтрак, кофе в постели, неспешные беседы о будущем.
Теперь в доме утвердился новый распорядок.
Спустившись на кухню спустя час, она обнаружила супругов Коваленко за завтраком.
Алексей уже ушёл на пробежку. — Вот и наша соня, — улыбнулась Светлана Ивановна. — Садись, я сварила кашу.
Овсянка полезнее твоих кофейных экспериментов.
Наташа бессловесно налила себе кофе из турки. — Ты не хочешь есть мамину кашу? — нахмурился Павел Борисович. — Света старалась. — Светлана, — невольно поправила Наташа. — Что? — Её зовут Светлана Ивановна, а не Света.
В комнате наступило неловкое молчание.
Свёкор кашлянул: — Для меня она уже тридцать пять лет Света.
И ничего, живём душа в душу. — Извините, — опустила взгляд Наташа. — Не хотелось никого обидеть.
В этот момент вернулся Алексей — запыхавшийся, в спортивном костюме. — Всем доброе утро! — чмокнул мать в макушку. — Что у нас на завтрак? — Каша, сынок.
А твоя жена refuses есть, — пожаловалась Светлана Ивановна. — Пьёт только кофе, словно студентка какая-то.,Алексей с удивлением посмотрел на Наташу: — Мама ведь старалась.
Неужели это так сложно? — тихо произнесла Наташа. — Вот именно, — вмешалась свекровь. — Худенькая, как тростинка.
Какие тут дети, при таком отношении?
Наташа оставила чашку на столе и покинула кухню, чувствуя, как сердце сжимается.
В некогда уютном доме ей становилось всё труднее находить дыхание.
Дни сменяли друг друга.
Пятничные беседы с отключёнными телефонами остались в прошлом — теперь каждый вечер Павел Борисович громко включал телевизор.
Любимая музыка Алексея уступила место радиостанции для пожилых.
Цветы на окнах переставили, потому что «затрудняют проникновение света».
Однажды вечером Наташа невзначай услышала разговор свекрови по телефону: — Да, Лида, осели у детей.
Только невестка какая-то неуклюжая.
Ничего, поживём здесь — порядок наведём.
Современная молодёжь совсем распустилась.
Наташа застыла у дверного проёма, ощущая ледяной холод по всему телу. «Порядок наведём».
Как будто они с Алексеем — несозревшие подростки, требующие надзора.
Путь от кухни к спальне теперь растягивался до тридцати шагов — Наташа намеренно замедляла шаг, стараясь восстановить самообладание с каждым.
Она всё меньше могла найти в себе силы улыбнуться.
Наташа занималась приготовлением ужина, стараясь не думать, что когда-то это был их с Алексеем особенный ритуал.
Она нарезала овощи для салата, когда на кухню вошла Светлана Ивановна с видом строгого инспектора. — Что ты делаешь? — спросила свекровь, заглянув в сковороду, где томилось мясо в сливочном соусе. — Бефстроганов, — ответила Наташа, продолжая шинковать. — Алексей любит.
— В сливочном соусе? — с театральным жестом подняла руки Светлана Ивановна. — Это кулинарное незнание!
В томатном соусе нужно!
Не дав невестке опомниться, она решительно отодвинула её от плиты и схватила половник. — Сейчас исправлю, пока не всё испорчено.
Свекровь сдвинула сковороду и потянулась за томатной пастой.
Внутри Наташи что-то щёлкнуло.
Она спокойно, но твёрдо вернула сковороду обратно на конфорку. — Нет, — заявила без вызова, но с неожиданной уверенностью. — Это мой рецепт.
Светлана Ивановна замерла с открытым ртом: — Извини, что?
— Я сказала, что готовлю ужин для своей семьи.
Атмосфера на кухне словно потемнела.
Свекровь уже готовилась возразить, но в этот момент из гостиной доносились раздражённые голоса. — Я же просил не трогать технику! — резко сказал Алексей. — Здесь всё по-другому!
— По-другому? — возмутился Павел Борисович. — Я сорок лет с техникой на «ты», а ты мне указываешь?