— Это мой дом и мои правила, — твердо ответил Алексей. — Фильтр чистят иначе.
— И как же? Просвяти старика! — язвительно заметил отец.
Наташа покинула кухню.
Павел Борисович и Алексей стояли посреди гостиной, оба напряжённые, словно струны.
Между ними на столе лежал разобранный воздухоочиститель. — Ты неправильно чистишь фильтр, — голос Алексея прозвучал с металлической ноткой. — Ведь мы обсуждали — это дорогая модель!
Свекровь последовала за Наташей: — Витя, не обращай внимания!
Молодёжь совсем распустилась!
Она повернулась к сыну: — А ты что себе позволяешь?
Алексей вдруг выпрямился, как будто принял решение.
Без слов он вышел из комнаты, оставив всех в недоумении.
Дверь кабинета тихо закрылась.
Наташа вернулась на кухню и продолжила готовить ужин.
Она слышала, как свекровь что-то выговаривала мужу, оправдывая поведение сына усталостью.
Спустя двадцать минут дверь кабинета открылась, и Алексей вышел с телефоном в руке.
Его лицо осталось непроницаемым. — Мама, папа, — начал он спокойным голосом. — Я снял вам квартиру в доме напротив.,Там светло, просторно и… полностью автономно.
Завтра поможем перевезти вещи.
В комнате царила абсолютная тишина.
Светлана Ивановна застыла с лицом, полным оскорблённого достоинства. — Мы что, надоели? — наконец выдавила она.
Алексей перевёл взгляд с Наташи на родителей: — Вы забыли, что здесь гости.
А не управляете ремонтными работами.
Я сам не ожидал, насколько трудно совмещать два образа жизни.
Павел Борисович нахмурился: — Значит, ты выставляешь родителей? — Нет, — твёрдо ответил Алексей. — Просто обеспечиваю им комфортное жильё.
В двух минутах ходьбы.
Будем встречаться каждый день — но у каждого будет своё пространство.
Светлана Ивановна взмахнула руками: — Алексей!
Неужели эта… — Мама, хватит, — прервал Алексей. — Это моё решение.
И без упрёков, пожалуйста.
Воцарилась напряжённая тишина.
Павел Борисович вдруг усмехнулся, почесал затылок и с облегчением произнёс: — Значит, сын решил — значит, так и будет.
Он встал с дивана: — Когда собираемся переезжать? — Квартира готова.
Можно хоть завтра, — ответил Алексей. — Тогда завтра, — подтвердил Павел Борисович.
Он бросил предупреждающий взгляд на жену, открывшую рот для новых замечаний: — Хватит, Светлана.
Парень говорит разумно.
Следующий день пролетел в хлопотах переезда.
Чемоданы, коробки с книгами, бесчисленные свёртки Светланы Ивановны — всё перебралось через дорогу в светлую двухкомнатную квартиру.
Свекровь сжала губы, но воздержалась от комментариев, лишь иногда бросая острые взгляды в сторону невестки.
К вечеру гости разъехались.
Наташа стояла у окна и наблюдала, как Алексей прощается с родителями у подъезда дома напротив.
Он обнял отца, поцеловал мать в щёку.
Потом долго смотрел на закрывшуюся дверь подъезда.
Когда муж вернулся, они молча сидели на веранде.
Вечерний воздух пах свободой.
В саду распускались новые розы — не там, где планировал пересадить их Павел Борисович, а там, где их посадили Наташа и Алексей в первую весну их совместной жизни. — Ты точно не обижаешься на них? — наконец спросила Наташа, рассматривая задумчивое лицо мужа.
Алексей покачал головой: — Нет.
Просто заметил, что ты перестала улыбаться.
А ты для меня — настоящий дом.
Наташа прижалась к его плечу.
Впервые за месяц она не считала шаги между комнатами.
Не взвешивала каждое слово.
Не искала убежища в собственном доме.
С кухни не доносился запах ватрушек.
Зато чувствовалось спокойствие.
Алексей обнял её за плечи: — Завтра пятница.
Наташа улыбнулась искренне и свободно.
Иногда любовь — это не только компромисс.
Иногда любовь — это умение отметить границы, за которыми двое могут просто быть собой.