Если попробуете оформить без моего согласия — встретимся в суде.
Там вы ещё получите стоматологическую страховку. — Угрожаешь? — сквозь зубы пробормотала свекровь. — Предупреждаю.
Угроза — это если вы мне снова позвоните в восемь утра с вопросом, когда у нас появятся внуки.
Вот это действительно страшно. — Ты вообще женщина? — процедил Игорь. — Ты хоть раз думала о семье? — Семья — это не когда на тебе ездят, а ты улыбаешься.
Это когда тебя уважают.
А ты, Игорь, давно больше не муж, а менеджер в чужом проекте под названием «Андрюха без машины».
С этими словами Ольга направилась в спальню.
Села на край кровати.
Внутри всё вибрировало, словно при сварке.,Но слёз не хотелось.
Желание было одно — уехать.
Лишь бы подальше от них троих и их игры в раздел моей жизни на части.
Телефон на тумбочке замигал.
Сообщение от мамы: Оля, как ты там?
Папа нашёл заброшенную дачу, можно будет оформить её на тебя.
Самое главное — держись.
Уголки губ слегка поднялись.
Вот она, настоящая семья — где не интересуются ценой твоей машины, а просто спрашивают, как у тебя дела.
Она лёгла, не снимая одежды.
За стеной вновь завязался спор.
Но теперь это уже не касалось её лично.
Где-то в коридоре чужих желаний бушевала война.
А она — вышла из этой борьбы.
И впервые за много лет — ощущала свободу.
Ольга проснулась рано, как будто организму хотелось подняться до того, как кто-то снова ворвётся с планом «всё решить».
Она включила чайник и села на табурет.
На столе лежал жёлтый конверт.
Почерк был такой, словно человек давно не держал ручку — с 2003 года.
Ольга взяла письмо. «Ольга Витальевна, добрый день.
Пишет вам Виталий Юрьевич.
Когда-то мы были близки.
Возможно, вы не захотите отвечать, но всё же: я слышал, что у вас проблемы с мужем и квартирой.
У меня есть предложение.
Позвоните, если захотите обсудить. 8-925…» Она чуть не уронила кружку.
Единственный, кого она по-настоящему… ну, неважно.
Была молодость, был роман, был глупый страх.
Расстались, потому что он уехал.
У неё были сессии, работа, бабушка с давлением.
У него — Лондон и MBA.
Расстояние оказалось сильнее.
А теперь он где-то отыскал её адрес?
Или, черт возьми, маму разузнал?
Она села за стол, словно на допрос. — Какая же ты была идиотка, Оля.
Да, он уехал, но ты тогда даже шанса не дала.
Всё сама, сама, сама.
Вот тебе теперь семья, где свекровь спит на твоей подушке, а муж — на своей маме.
Зазвонил звонок в дверь.
Глупо надеялась, что это Виталий.
Но реалии были другим.
На пороге стоял молодой человек в форме — юрист.
Не полицейский, но форма несла неприятности. — Добрый день.
Вы Ольга Витальевна? — Вот вам. — Он протянул конверт и бумагу. — Претензия от Игоря Алексеевича и Андрея Алексеевича.
Требуют добровольно передать транспортное средство как общий семейный актив.
Предлагается урегулировать без суда. — А где подпись Нины Ивановны?
Как координатора семейного безобразия? — Я лишь курьер.
Она закрыла дверь и рассмеялась.
Дико, с надрывом и хрипотцой. — Вот оно как.
Через полчаса Ольга уже была у своей старой подруги Марины, адвоката, которая, как сама говорила, «лучше разводит людей, чем шампанское на свадьбе». — Ты не поверишь.
Они действительно хотят через суд забрать мою машину.
Я её купила ДО того, как Игорь вообще вспомнил, что он мужик.
Когда он ещё кофе разливал в коворкинге.
Марина лишь усмехнулась. — Слушай, они могут даже квартиру сейчас попробовать поделить, если совсем с ума сойдут.
Ты же знаешь, Света — из тех, кто не сдаётся.
Та ещё мадам. — Я жила с ней под одной крышей.
Знаю о ней больше, чем хотела бы.
У неё даже манная каша в кастрюле пахнет упрёком. — Значит, вот что.