Господи, как же я был глуп… В пятницу, когда на дачу приехали бесцеремонные, громкие соседи свекрови — сразу лезущие в холодильник «посмотреть, что у вас есть» — Алексей поступил иначе, чем всегда. — Мне срочно нужно в Каменец-Подольский.
Дела, — бросил он, хватая ключи от машины. — Алексей Алексеевич! — возмутилась мать. — Как ты можешь!
У нас гости! — Это ТВОИ гости, мама.
Я их не приглашал, — произнёс он, чувствуя странное облегчение.
Как будто сбросил тяжёлый груз.
Он сел в машину и поехал.
Просто ехал по дороге, думая о собственной слепоте.,Как он позволил матери разрушить свою семью.
Как неоднократно изменял Тамаре, отдавая предпочтение удобству мамы вместо счастья жены.
Когда пришёл в себя, он обнаружил себя у дома своих тестя и тёщи.
Тамара отперла дверь и застыла на месте.
Она не ожидала увидеть его там. — Можно войти? — спросил Алексей робко.
Он выглядел уставшим и растерянным.
Она молчаливо отошла в сторону.
В гостиной находились её родители.
Когда они заметили зятя, обменялись взглядами и тихо ушли на кухню. — Я был неправ, — вдруг признался Алексей, не зная, с чего начать. — Во всём.
Ты была права, а я… я был слепым дураком.
Тамара скрестила руки на груди.
В её глазах читалось недоверие: — И что же заставило тебя это понять? — Неделя, проведённая с моей матерью.
Без тебя, — честно ответил он. — Только оказавшись с ней наедине, я осознал… Господи, Тамара, как ты всё это терпела?
Она ведь… просто захватила наш дом!
Тамара с грустью улыбнулась: — Я тебе об этом говорила.
Но ты предпочитал не замечать. — Знаю, — произнёс Алексей. — И я не могу винить тебя за то, что ушла.
На твоём месте я бы тоже ушёл.
Возможно, даже раньше.
В тот вечер они долго разговаривали.
Алексей рассказывал, как мать приглашала своих приятелей без спроса.
Как критиковала всё без исключения.
Как вела себя как хозяйка. — Знаешь, что самое страшное? — поделился он. — Я ведь видел, как тебе было тяжело.
Но закрывал глаза на это.
Потому что так было… проще.
Не ругаться с мамой, не устанавливать границы.
Проще было пожертвовать тобой.
Ком в горле не давал говорить. — Я хочу, чтобы ты вернулась, — произнёс наконец Алексей. — Всё будет по-другому, обещаю.
Я поговорю с родителями.
Они больше не будут приходить без приглашения и… — Нет, — резко прервала его Тамара. — Что значит «нет»? — спросил он удивлённо. — Я не вернусь, если твоя мать останется частью нашей жизни.
Я больше не могу её видеть, Алексей.
Ни под каким предлогом.
Алексей растерялся: — Но… это же невозможно.
Я не могу просто так вычеркнуть их из жизни. — Я не прошу тебя вычёркивать, — покачала головой Тамара. — Общайся с ними, сколько хочешь.
Видись с ними, звоните, встречайтесь в Каменец-Подольском.
Но в нашем доме — если он ещё «наш» — я не хочу их видеть.
Алексей долго молчал, пытаясь осмыслить услышанное. — Это условие? — наконец спросил он. — Да.
Единственное. — Хорошо, — вздохнул он. — Если это цена нашего примирения — я согласен.
Они не появятся в доме, пока ты там.
Возвращение давалось непросто.
Тамара постоянно ловила себя на мысли, что ждёт подвоха.
Она вздрагивала при каждом звонке.
Прислушивалась к звукам за окном — не подъезжала ли знакомая «Тойота»?
Действительно старался.
Был внимателен, помогал по дому, сам предлагал приготовить ужин.
Но Нина Ивановна не намеревалась сдаваться так просто.
Она звонила сыну по десять раз в день.
Жаловалась на здоровье, одиночество, на «эту женщину», которая настроила его против родной матери.
С трудом, но держался.
Тамара видела, как ему тяжело.
Иногда замечала, как он тайком разговаривал с матерью — выходил во двор или запирался в ванной.
Это было хоть что-то.
И затем произошло то, что должно было случиться.
Однажды вечером, когда Алексей затянул на работе, Тамара решила проверить время на его телефоне — её собственный разрядился.
На экране появилось сообщение от Нины Ивановны: «Спасибо за встречу, сыночек.
Так приятно было пообедать вместе, поговорить по душам.
Жаль, что ОНА запрещает тебе видеться с родителями.
Но ничего, мы найдём способ чаще видеться.
Тамара медленно положила телефон на место.
В груди возникла странная пустота.
Даже не злость — просто пустота.
Она спокойно направилась в спальню и опять достала чемодан.
Складывала вещи механически, без чувств.
Когда Алексей вернулся, чемодан уже стоял в прихожей. — Что происходит? — спросил он, хотя всё было видно по лицу жены. — Ты сделал выбор, — тихо ответила Тамара. — Ты выбрал не меня. — Тамар, подожди!
Мы встретились в кафе, поговорили… — Ты солгал мне, — прервала она. — Ты обещал быть честным, но решил скрывать встречи.
Я не могу жить с человеком, которому не доверяю. — Тамар, прошу… — Прощай, Алексей.
На этот раз он не пытался её удержать.
И что тут можно было сказать?
Они оба понимали — это конец.
Тамара сняла маленькую квартиру рядом со школой — одна комната и кухня, но зато своя.
Никто не врывается без предупреждения, не командует, не указывает.
Развод давался тяжело.
Каждый раз, подписывая очередные бумаги, Тамара ощущала, как сердце разрывается на части.
Она всё ещё любила Алексея.
Дурацкого, слепого маменькиного сына.
Но жить с ним больше не могла.
Однажды отец позвонил ей: — Встречался с твоим… с Алексеем.
Поговорили по-мужски. — И что он сказал? — спросила Тамара, стараясь звучать спокойно. — Да так, ничего особенного.
Но знаешь… он сильно изменился, Тамар.
Говорит, посещает психолога.
Пытается разобраться в себе. — Рада за него, — спокойно ответила Тамара. — Тамар, — вздохнул отец. — Я не оправдываю его.
Он натворил глупостей, не сумел защитить тебя.
Но знаешь… у каждого человека есть право на ошибку.