Игорь с мрачным видом жевал яичницу, не поднимая взгляда от тарелки. — Я ушла, — сухо сообщила она, накидывая плащ. Муж что-то пробормотал в ответ. Анна вздохнула и вышла на промозглую улицу. День в Киеве оказался очень напряжённым.
Клиенты следовали один за другим, и в обеденный перерыв толком не удалось перекусить.
К вечеру голова гудела от постоянного шума. Телефон зазвонил как раз в момент, когда Анна собиралась идти домой.
На экране высветилось имя «Свекровь». — Алло, — устало ответила она. — Анночка! — голос Людмилы Петровны прозвучал с едва скрытым раздражением. — Ты дома? Мне срочно нужно с тобой поговорить! — Я только выхожу с работы… — Отлично! Я как раз рядом с Киевом. Жди, сейчас подойду! Не успела Анна произнести ни слова, как звонок прервался.
Внутри всё похолодело — такой тон не сулил ничего хорошего. Через пять минут появилась Людмила Петровна — взволнованная и с красным от напряжения лицом.
Её светлый плащ промок от дождя, седые пряди выбились из-под берета. — Ну-ка, объясни мне, голубушка, — начала она без всяких приветствий. — Это правда, что ты десять тысяч на крем потратила? И ещё пятнадцать на какие-то маски? Анна удивлённо моргнула: — Что? Какие десять тысяч? О чём вы? — Не делай вид, — воинственно сказала свекровь, упрямо положив руки на бёдра. — Игорь всё рассказал! Вы считаете каждую копейку, не можете закончить ремонт, а ты деньги на ветер выбрасываешь! — Да этих десяти тысяч не было! — воскликнула Анна. — Крем стоил три тысячи, и того хватает на полгода! — Ах, три тысячи! — воскликнула Людмила Петровна, размахивая руками. — Ты знаешь, сколько я трачу на свою косметику? Триста гривен крем из «Магнита», и этого достаточно! А ты… Модница! Транжира! Она ещё долго отчитывала ошарашенную невестку, переходя на визг и жестикулируя.
Прохожие с интересом оглядывались на эту странную пару. Домой Анна вернулась разбитой, с распухшими от слёз глазами.
К счастью, Игоря дома не было — видимо, он задержался на работе. Дрожащими пальцами она набрала номер сестры. — Татьяна? — всхлипнула она, услышав ответ. — Я больше не могу… Полчаса спустя Татьяна появилась у неё — растрёпанная, запыхавшаяся, с двумя пакетами продуктов в руках.
В свои тридцать пять она сохранила удивительное сходство с младшей сестрой: те же зелёные глаза, те же высокие скулы.
Только морщинки в уголках глаз выдали разницу в возрасте. — Ну-ка, рассказывай, — приказала она, ставя на стол коробку конфет и бутылку вина. — Что у вас там случилось? Анна, проглатывая слёзы, поведала сестре о недавней сцене возле Киева. Татьяна слушала молча, лишь жевательные мышцы на скулах двигались — явный признак сдерживаемого гнева. — Значит, транжира? — прошипела она, когда Анна закончила рассказ. — А твой муж, значит, маме пожаловался? Ох, знакомая история! Мой бывший тоже любил мамочке про меня сказки рассказывать. Она наливала воду в чашку — других сосудов поблизости не оказалось. — Нет, так дело не пойдёт, — твердо заявила Татьяна, делая глоток. — Знаешь, что мы сделаем?