Взяв на себя вину, — его голос прозвучал приглушённо. — Мама… мама теперь утверждает, что ничего не знала.
Однако… — он поднял взгляд, — я сказал маме, что больше не вернусь.
В комнате воцарилась тишина.
Снаружи зашумел дождь, первые капли застучали по стеклу. — Почему? — тихо поинтересовалась Ольга. — Потому что она солгала.
Опять. — Дмитрий сжал кулаки. — Она знала о долгах.
Знала, что к отцу могут прийти.
И всё равно привела их сюда.
К тебе.
Ольга наблюдала, как по его щеке скользнула капля — дождь это или слеза, она не могла разглядеть в полумраке кухни. — Что теперь? — спросила она. — Не знаю. — Он провёл рукой по лицу. — Адвокат говорит, что отцу грозит от трёх до пяти лет.
Мама… мама собирается продать их квартиру, чтобы покрыть долги. — А где она будет жить? — У тёти Ларисы.
Пока.
Дождь становился всё сильнее.
Ольга поднялась, подошла к окну, поправила занавеску. — А ты? — не оборачиваясь, спросила она. — Я… — он замялся, затем произнёс едва слышно: — Я хочу остаться.
Если ты позволишь.
Ольга закрыла глаза.
В памяти мелькали все эти дни — ссоры, предательства, боль.
Но и нечто ещё… — На условиях, — резко повернулась она.
Дмитрий напрягся, ожидая удара. — Во-первых, — Ольга подняла палец, — твоя мать сюда не приходит.
Никогда.
Он кивнул. — Во-вторых, мы обращаемся к семейному психологу.
Разберёмся, почему ты три года позволял им нарушать наши границы. — Хорошо, — прошептал он. — И в-третьих… — Ольга сделала паузу, — ты наконец прописываешься здесь.
Официально.
Как муж.
Дмитрий поднял на неё глаза, полные сомнения. — Ты… ты уверена? — Нет, — призналась Ольга. — Но я готова попробовать.
Если ты — тоже.
Он встал, приблизился к ней, затем остановился, словно не решаясь подойти без разрешения. — Я… я не знаю, как благодарить… — Не нужно, — она отвернулась к окну. — Просто… не дай мне пожалеть о таком решении.
Он кивнул, хотя она этого не увидела.
Дождь теперь лил проливным потоком, барабаня по крыше и подоконнику. — Я заварила свежий чай, — сказала Ольга, глядя в тёмное стекло, где отражалась его измождённая фигура. — Хочешь? — Да.
Спасибо.
Он сел за стол, она налила чай в две чашки.
Молча.
Без лишних слов.
Завтра будет новый день.
Возможно, с новыми проблемами.
Но сегодня… сегодня они просто пили чай под звуки дождя.
Вместе.
Впервые за долгое время — вместе.
Прошло шесть месяцев.
Ольга стояла на балконе их — теперь действительно *их* — квартиры в Киеве, вдыхая прохладный осенний воздух.
За спиной послышался тихий звук шагов. — Опять задумалась? — Дмитрий обнял её сзади, осторожно, словно всё ещё боялся, что она оттолкнёт.
Но Ольга прижалась к его рукам. — Нет.
Просто вспомнила, каким был этот балкон, когда твоя мама пыталась здесь сушить свои ковры.
Он рассмеялся — легко, по-настоящему.
Это был новый смех, появившийся после месяцев терапии. — Кстати, звонила Светлана.
Говорит, мама наконец сдала экзамен на курсы бухгалтеров. — Неужели нашла себя без постоянного контроля над другими? — Ольга повернулась к нему. — Похоже, да.
И… — Дмитрий полез в карман, — передала тебе это.
В его руке оказался конверт.
Ольга раскрыла его и достала потертый снимок: молодая Тамара Сергеевна держала на руках маленького Дмитрия.
На обороте неуклюже было написано: «Простите меня». — Странно, — Ольга провела пальцем по пожелтевшему краю. — Я думала, она никогда не скажет этого. — Это не для тебя, — тихо ответил Дмитрий. — Это для меня.
Чтобы я помнил, что у неё тоже была своя жизнь… до того, как она решила управлять чужой.
Ольга положила фотографию на стол. — Мы можем поместить её в альбом.
Если хочешь.
Он покачал головой: — Нет.
Это прошлое.
А у нас… — его руки снова обняли её, — у нас теперь настоящее.
Внизу во дворе зазвенел детский смех — их новые соседи, молодая семья с двойняшками, вышли на прогулку.
Где-то хлопнула дверь подъезда, зашумели листья на деревьях.
Обычные звуки.
Звуки дома. — Знаешь, что я сегодня поняла? — Ольга повернулась к нему. — Что? — Что это действительно мой дом.
Но теперь он и твой тоже.
Она положила его руку на свой живот, где уже шевелилась новая жизнь — неожиданная, незапланированная, но желанная.
И в этот момент оба осознали — вот оно.
Настоящее начало. **Конец.** P.S.
А Тамара Сергеевна так и не позвонила.
Но однажды, в первый снег, у подъезда появилась коробка с детскими пинетками ручной вязки.
Без записки.
Но они и так поняли, от кого…