Она, которая ежедневно вынуждена была просить у мужа деньги на еду, которая считала каждую копейку, теперь… стала богатой?
Внезапно в памяти ожил вчерашний унизительный обед.
Смеющиеся над ней слова Владимира.
Презрительный взгляд свекрови. — Что нужно сделать, чтобы вступить в наследство? — её голос неожиданно стал решительным. — Подписать эти бумаги.
Процедура займет около месяца.
Вам придется открыть банковские счета… — Я хочу, чтобы об этом никто не узнал.
Пока.
Вернувшись домой, Ольга была полна огня в глазах и испытывала странное внутреннее чувство.
Владимир и Тамара Сергеевна ничего не заметили — они были слишком заняты планированием нового отпуска, на который, конечно, у Ольги денег не было. — Мы полетим в Затоку, — весело говорила свекровь. — Оля тут останется, дом присмотрит. — Конечно, мам, — кивнул Владимир. — Ей на пляже делать нечего.
Только людей пугать своей деревенской фигурой.
Они захохотали, не заметив, что Ольга стоит в дверях. «Всего месяц, — подумала она. — Мне осталось продержаться всего месяц.» И впервые за долгое время на ее губах появилась настоящая улыбка.
Правда, эта улыбка вряд ли пришлась бы по душе Владимиру — в ней читалась какая-то хищная искра.
Месяц превратился для неё в настоящую шпионскую игру.
Ольга тайно встречалась с Игорем Викторовичем, подписывала бумаги, открывала счета.
После каждой встречи она возвращалась домой и спокойно выслушивала очередные оскорбления, представляя в уме, что будет дальше.
Однажды вечером, когда Владимир снова посмеялся над её «деревенщиной» в присутствии друзей, кто-то из них заступился: — Да брось, Вова, нормальная у тебя жена. — Да-да, — усмехнулся тот. — Особенно когда молчит и не высовывается.
А вообще, если бы не наследство родителей и моя фирма, мы с мамой не знали бы, как её кормить.
Кому нужна такая — без денег и связей?
Ольга, разносившая чай, застыла.
В голове звенело от очередного унижения, но вместо привычной боли пришло странное облегчение.
Остался совсем небольшой срок.
Через три недели все документы были оформлены.
Ольга стала одной из самых состоятельных женщин страны, но пока об этом знали лишь она и Игорь Викторович. — Что дальше? — спросила она нотариуса, держа в руках папку с бумагами. — Теперь вы вправе распоряжаться своим состоянием.
Возможно, вам понадобится помощь финансового консультанта… — Нет, — перебила Ольга. — Я имела в виду… как быть с мужем?
У нас нет брачного контракта.
Нотариус задумчиво посмотрел на неё. — По закону, имущество, полученное в наследство одним из супругов, не считается совместно нажитым.
Но если эти средства используются на семейные нужды, возможно… — Я поняла, — кивнула Ольга. — Спасибо.
Выйдя из конторы, она набрала номер своей давней подруги Людмилы. — Людмила?
Это я.
Можешь приютить меня на пару дней?
Срочно.
Нет, по телефону не скажу, при встрече всё объясню.
Вернувшись домой, Ольга была спокойна и собрана.
Владимир сидел в гостиной с матерью, обсуждая грядущий отпуск. — А, появилась! — протянул он. — Где ты пропадала целыми днями?
Мы с мамой голодные сидим! — Извини, дорогой, задержалась, — Ольга улыбнулась так ласково, что Тамара Сергеевна даже поперхнулась чаем. — Сейчас всё приготовлю.
На кухне она методично резала овощи, мысленно повторяя свой план.
Ужин прошёл как обычно — с придирками к еде, насмешками и рассказами свекрови о том, какой она была идеальной хозяйкой в молодости.
Ольга всё время улыбалась, кивала и… собирала вещи.
В мыслях.
Утром, когда Владимир ушёл на работу, а Тамара Сергеевна отправилась к своей подруге на «чай и сплетни», Ольга быстро собрала самое необходимое.
Документы, немного одежды, фотографию матери.
Её взгляд упал на старинное кольцо, подаренное бабушкой.
Единственную ценную вещь, которую Владимир не забрал у неё «на хранение».
Наверное, потому что золота там было немного, а камень казался простым стеклышком.
Такси доставило её до дома Людмилы за двадцать минут.
Подруга, увидев Ольгу с небольшой сумкой, лишь кивнула: — Наконец-то.
Я уж думала, ты никогда не уйдёшь от него.
Впервые за долгое время Ольга расплакалась, уткнувшись в плечо подруги.
Не от горестей — от облегчения.
Потом она рассказала Людмиле всё.
О наследстве, о своих планах, о том, что хочет сделать дальше. — Ты с ума сошла? — широко раскрыла глаза Людмила. — Пятьдесят миллионов евро?
И ты действительно хочешь… — Да, — кивнула Ольга. — Я хочу, чтобы они поняли, каково это — быть униженной.
Каково это — когда тебя держат в рабстве, смеются над тобой, считают никем.
Телефон не переставал звонить.
Владимир, свекровь, даже друзья семьи — все искали пропавшую Ольгу.
Она не отвечала.
Спустя три дня, когда звонки стали особенно настойчивыми, она наконец взяла трубку. — Где ты? — в голосе Владимира звучало раздражение, а не тревога. — Ты понимаешь, что натворила?
Мама переживает, я на работе сосредоточиться не могу! — Я подаю на развод, — спокойно сказала Ольга.
В трубке повисла тишина. — Что ты говоришь? — наконец выдавил Владимир. — Какой развод?
Ты с ума сошла?
Ты никто без меня, поняла?
НИКТО!
Ни денег, ни жилья, ни работы!
Думаешь, кому-то нужна такая как ты?