Мне пятьдесят, я ещё хочу жить, и мне не по душе сидеть с ней в четырёх стенах в тишине, словно в могиле.
Я обожаю путешествовать, а она этого не желает, и перестала меня в это пускать.
Всегда находит мне какие-то дела.
Сама же ничего не делает, только приказывает.
Мне нравится слушать музыку, но она раздражается от этого.
Я люблю петь, а она запрещает мне.
Мне по душе шутить, смеяться, рассказывать анекдоты, а она считает это пустой тратой времени.
С ней совершенно невозможно поддержать разговор.
Всё ей кажется неправильным, всё не к месту.
А вот Ирина… — голос Сергея Петровича стал мягче. — Она словно лучик солнца.
Такой нежной и ранимой.
Не то что эта солдатка в юбке!
Ей по душе, как я пою.
Она смеётся над моими шутками, обожает путешествия!
Мы можем часами разговаривать и не устаём.
Нам вместе хорошо! Ольга слушала с удивлением эти откровения о своей матери.
Ведь маме недавно исполнилось всего сорок пять, она ещё молода!
Она действительно хрупкая и нежная.
И этот Сергей… Наверное, он ей понравился.
А почему бы и нет?
Видный мужчина!
Стройный, привлекательный.
Но… с Еленой Викторовной вышло как-то не по-семейному…
Не по-родственному, что ли…
***
— Я не намерена отказываться от своего счастья!
Ты не понимаешь! — сразу заявила Тамара Ивановна дочери, когда та пришла к ней с серьёзным разговором.
— Мам… Но получилось как-то некрасиво…
— Мы ведь не специально… А разве можно красиво жить без любви? — ответила Тамара Ивановна. — Может, вот это и есть моя судьба?
Может именно его я ждала двадцать пять лет и потому больше не выходила замуж?
Ольга улыбнулась.
Слышать такие слова от мамы казалось ей забавным.
Она не собиралась осуждать и переубеждать маму, наоборот, понимала её.
Ведь сама Ольга недавно обрела свою любовь и не хотела поступать эгоистично, видит Бог, мать этого не заслуживала…
— Мда… Вот такой пердюмонокль у нас вышел… — произнёс Дмитрий, когда Ольга вернулась от матери и поведала мужу о разговоре.
— Чего-чего? — не поняла девушка.
— Пердюмонокль — это из французского.
Высшая степень удивления, — объяснил Дмитрий.
— Да уж.
Удивления предостаточно, — согласилась Ольга.
— Что будем делать? — спросил Дмитрий.
Ольга пожала плечами.
Она не знала.
Прошло время.
Дмитрий иногда навещал мать, и во время его визитов она всегда была грустной и молчаливой.
Ольга тоже встречалась с мамой.
Тамара Ивановна, напротив, казалась счастливой.
Она словно пыталась наверстать всё упущенное за годы одиночества.
С Сергеем они много путешествовали, ходили на концерты, в театр и даже в цирк.
Мама Ольги очень любила всё это.
Кроме того, ей нравились живопись, танцы и авторская песня.
— Он такой романтичный, Ольга, — рассказывала она дочери. — Тонко чувствующий, понимающий высокое искусство.
И в то же время не скучный, весёлый и энергичный.
С ним я будто заново родилась!
Однажды, когда Дмитрий и Ольга приехали в гости к Елене Викторовне, их ожидало немалое удивление.
Вместо привычного задорного хвостика они увидели у мамы Дмитрия стильную стрижку.
Умело нанесённый макияж и красивое платье завершали образ.
— Мама никогда не носила платьев!
Она их терпеть не могла.
Джинсы и футболки — вот её любимая одежда всегда.
А этот хвостик я помню с детства.
Маникюр тоже она не переносила, постоянно смеялась над дамочками, которые ходят «на ноготочки», — с улыбкой прошептал Дмитрий Ольге, пока они снимали в коридоре верхнюю одежду, а мать, встретив их, ушла на кухню.
— Эээ… Пахнет пирогом?! — вдохнула воздух Ольга и широко открыла глаза.
Они оба знали, что мама Дмитрия тоже не любила готовить.
А уж печь пироги тем более.
— Пахнет, — растерянно кивнул Дмитрий.
Так озадаченные, они направились на кухню к Елене Викторовне.
— А я, дети, решила попробовать испечь пирог для вас, — улыбнулась она. — Раньше думала, что готовка — это какая-то ерунда, но после развода с Серёжкой мне всё-таки пришлось самой учиться готовить.