Он снова шагнул вперёд, сжав кулаки:
– Ты говоришь так, будто я бездельник. А сам посмотри на себя — кто ты без меня? Ледяная, вечно раздражённая женщина с лицом, как маска. Ни тепла, ни радости. Только упрёки.
– А ты, по-твоему, — праздник и свет в окошке? Да ты не партнёр — ты обуза. Пустой чемодан, который приходится тащить за собой. И с каждым годом он становится всё тяжелее.
Между ними повисла тишина — плотная и звенящая, словно кто-то выключил звук в комнате.
Он тяжело выдохнул:
– Ясно. Значит, вот как ты всё видишь. Хорошо. Тогда я уйду. Сегодня. А завтра… поговорим.
– Завтра не наступит, Данило, – произнесла она почти шёпотом. – Ни завтра, ни потом.
Он схватил ключи со стола и хлопнул дверью на выходе. Ирина опустилась прямо на пол у дивана — среди своих туфель и Даниловых носков. Обняв колени руками, она сидела молча и чувствовала: внутри что-то надломилось. Это была не боль — скорее трещина… которая медленно расползалась всё дальше.
Ирина ввалилась в подъезд с сумками так же тяжело, как солдат после боя. Было восемь вечера: пробки на дорогах, злая начальница с её вечным «работать невозможно – но держитесь», автобус с мужчиной, который откровенно пялился весь путь… И напоследок кассир в магазине спросил про мелочь уже пятый раз подряд.
Теперь она стояла перед дверью квартиры — приоткрытой.
– Ну вот и приехали… – выдохнула Ирина и застыла на пороге: изнутри доносился голос Людмилы.
– Я ведь тебе говорила ещё тогда: она такая была всегда! Умная вся из себя… Но только не для тебя! Ты у меня мягкий человек… творческий…
– Людмила, хватит уже… – устало перебил Данило. – У нас и так всё висит на волоске.
– Тогда почему сидишь по углам как мокрая тряпка? Это вообще-то твоя квартира!
– Его квартира?! – Ирина толкнула дверь ногой и вошла внутрь. – Ничего страшного в том нет, что я год назад закрыла ипотеку? Своими деньгами! Потому что ему тогда «на развитие личности» средства нужнее были!
Они оба повернулись к ней одновременно. Людмила сидела в кресле — том самом кресле Ирины с сиреневой обивкой и фиолетовыми цветами: яркое пятно среди серых будней жизни женщины постарше… Кресло это Ирина сама собирала из коробки IKEA под проклятия к инструкции.
– Ирочка… я понимаю тебя… Ты устала… Но зря ты так резко… Он ведь твой муж! А муж с женой — одно целое! Если от тела кусок отрезать — оно же будет кровоточить…
– Так я уже истекаю кровью… – бросила Ирина через плечо и сняла куртку даже не взглянув на свекровь. – Только резать не буду — выжгу дотла.
– Ирочка… ну зачем сразу начинать вот это всё?.. – подошёл Данило привычным тоном «давай спокойно». – Мама просто зашла поддержать нас…
– Поддержать кого именно? Того самого мужчину, который взял кредит на всякую ерунду и даже слова мне не сказал? Или себя поддерживает — за то достижение, что воспитала человека неспособного купить себе носки?
– Не позволю тебе говорить такое о моём сыне! – вспыхнула Людмила и вскочила со своего места. – Он добрый человек! Он не пьёт! Не бьёт тебя! По бабам не бегает! Уже за это спасибо скажи!
– О да… благодарю от всей души за то счастье жить рядом с человеком без кулаков во лбу… Хотя знаешь что? Вчера он пнул табуретку ногой так сильно, что я ударилась плечом об косяк двери… Почти комплимент был!
– Ирочка… ты преувеличиваешь сейчас… – процедил сквозь зубы Данило. – Это случайность была вообще-то… Ты сама стояла как попало…
– Я стояла у себя дома!.. А ты швырялся вещами потому что тебе показалось будто я снова «пилю». Забыл?
Он побледнел заметно:
– Ты первая начала!.. Я просто…
– Просто испугался взять ответственность!.. Даже извиниться нормально не можешь!
Людмила прижала к себе сумку обеими руками так крепко будто готовилась защищаться:
— Всё! Хватит этого балагана! Ирочка… ты хочешь выгнать моего сына?! Да ты сама ведёшь себя как мужик: всем недовольна ходишь постоянно; лицо каменное словно лимон проглотила!