— Вот как! — усмехнулась Ирина. — Значит, я ещё и злая теперь. Просто потому, что не собираюсь отдавать то, что заслужила. Потому что у кого-то “медовый месяц”.
Она подошла ближе, почти вплотную.
— Знаешь, что обиднее всего? Не то, что мама хочет вытереть об меня ноги. А то, что ты молчишь. Ни разу не сказал: “Мам, хватит уже. У Ирины отпуск. Она этого добилась”. Ты предпочёл промолчать. Потому что так удобнее. Потому что “не хочу конфликтов”.
— А ты хочешь?! — вспыхнул он. — Ты вечно ищешь повод! С самого начала! И с мамой ты даже не пытаешься договориться. Сразу с упрёком лезешь! А она старается ведь! Готовит тебе, убирает…
— Готовит мне? Убирает мне? Благодарю, до свадьбы я с этим справлялась сама. А теперь должна уживаться с ней? Мне нужен был муж рядом, а ты притащил домой домоуправительницу в образе своей матери. Признайся честно: ты вообще когда-нибудь планировал жить отдельно?
Он опустился на край кровати.
— Ирина… зачем всё так усложнять?
— Это не я всё запутываю. Это ты всё упрощаешь до абсурда. Думаешь: если молчать и ничего не решать — оно само как-нибудь рассосётся? Но мой отпуск сам себя не организует. И я тоже.
Она направилась к двери.
— Я еду с Лесей. Мы уже решили всё. И не надо говорить “отдохни, подумай”. Я уже подумала достаточно. Оставайся здесь со своей мамой — пусть снова испечёт тебе пироги по рецепту со свадьбы.
— Ты уезжаешь просто потому, что боишься разобраться до конца… — тихо произнёс он без сопротивления.
— Нет… Я уезжаю потому, что уже разобралась, — ответила она и вышла за дверь.
На следующее утро в аэропорту Леся встретила её с двумя чемоданами и солнечными очками в волосах — словно героиня комедийного сериала.
— Ну что? Готова к настоящей жизни? — спросила она и подмигнула весело.
— Более чем готова, — кивнула Ирина. — Даже если придётся платить за неё самой.
Они направились к стойке регистрации багажа. В этот момент Ирину охватило ощущение лёгкости — такое бывает только тогда, когда наконец произносишь вслух то, о чём молчал долгие годы.
На экране телефона замигало сообщение от Романа: “Ты всё-таки улетела… Если передумаешь – я дома… Всегда”.
Ирина задержала взгляд на сообщении пару секунд… потом нажала «удалить». В самолёт она садилась впервые за три года – и впервые без него рядом.
И впервые – как самостоятельный человек, а не приложение к чьей-то матери.
Домой она вернулась вечером спустя десять дней – загорелая, с новыми серьгами в ушах и чемоданом явно купленным уже в Лазурном: на нём красовался золотистый верблюд и слово “Скадовск”, выложенное блёстками по бокам корпуса. Она чувствовала себя измотанной после марафона – но удивительно спокойной внутри… впервые за долгое время по-настоящему умиротворённой.
На лестничной площадке пахло жареной капустой – значит Лариса снова решила “временно” взять на себя ужин для всех… Наверное ещё и меня поджидает – с капустой наперевес и укором в глазах…
Ирина вставила ключ в замок – щелчок… дверь приоткрылась сама собой… словно квартира давно смирилась со всем происходящим…
В прихожей стояла тишина… Из кухни доносился приглушённый голос… Она сняла обувь аккуратно поставила чемодан у стены и пошла по коридору осторожно – будто ступала по минному полю…
В кухне сидели Роман и его мать… За столом… Пили чай… Молчали…
— Ну здравствуйте… — сказала Ирина спокойно. — А я-то думала меня никто встречать не будет… Хоть бы плакат нарисовали: “Добро пожаловать обратно в ад”.
Лариса подняла голову… Кивнула холодно… Будто перед ней стояла невестка… а курьер с квитанцией на оплату газа…