— Ты ещё пожалеешь, Максим. Когда она тебя оставит — а это обязательно случится, вот увидишь — не вздумай потом приходить ко мне с жалобами!
С грохотом захлопнулась дверь.
Максим и Марьяна остались стоять посреди кухни. Несколько мгновений они молчали, переваривая произошедшее.
— Спасибо, — тихо произнесла Марьяна.
Максим обнял её, крепко прижав к себе.
— Прости, что так долго не решался на это. Просто… она ведь моя мама…
— Я понимаю, — прошептала Марьяна, уткнувшись ему в плечо. — Но я уже начала думать, что ты никогда не поддержишь меня.
— Я всегда был на твоей стороне. Просто… не хотел причинить ей боль. Она ведь одна меня вырастила, многим ради меня пожертвовала…
— Но это не даёт ей права вмешиваться в твою жизнь, — мягко заметила Марьяна. — Ты имеешь право сам строить свою семью и принимать решения.
Максим кивнул с лёгким вздохом.
— Наверное, так даже лучше. Нельзя вечно жить по её правилам.
Последующие дни прошли в непривычной тишине. Леся не звонила ни разу — что было совершенно на неё не похоже. Обычно она набирала сына по нескольку раз в день и держала всё под контролем.
— Может быть, стоит ей позвонить? — предложил Максим на третий день молчания. — Вдруг с ней что-то случилось?
Марьяна покачала головой:
— Это просто способ давления, Максим. Она ждёт от тебя первого шага и извинений.
— А если она действительно заболела?..
— Поверь мне: если бы у неё были проблемы со здоровьем, она бы уже давно тебе об этом сообщила десятью звонками подряд, — спокойно ответила Марьяна. — Твоя мама не из тех женщин, кто страдает молча.
И действительно: на пятый день Леся дала о себе знать. Правда, напрямую она не появилась — вместо этого позвонила Ирина, её родная сестра и тётя Максима.
— Максимчик, что у вас там произошло? — обеспокоенно спросила она по телефону. — Леся места себе не находит! Всё время плачет!
— Тётя Ира… мама сама всё довела до этого… Она поставила меня перед выбором: либо она, либо жена. Что я должен был делать?
— Ну… может быть надо было как-то мягче? Всё-таки одна тебя растила…
— Я это ценю и благодарен ей за всё… Но это же не значит жить всю жизнь под её диктовку…
Ирина тяжело вздохнула:
— Максимчик… Она ведь без злого умысла… Просто боится потерять тебя… Ты же у неё один-единственный…
— Я никуда от неё не исчезаю… Но ей придётся смириться с тем фактом: у меня есть жена… И уважать её необходимо…
— Попробую поговорить с ней ещё раз… Но ты тоже подумай: может быть стоит сделать первый шаг? Всё-таки мама…
После разговора Максим долго сидел задумчивый и молчаливый.
— Как думаешь… может действительно стоит первым пойти навстречу? — спросил он у Марьяны вечером того же дня.
Она посмотрела на него внимательно:
— А что изменится? Ты извинишься перед ней… Она сделает вид будто простила нас обоих… А потом всё начнётся заново: контроль над каждым шагом нашей жизни и постоянные унижения в мой адрес…
Максим опустил взгляд:
— Но ведь она моя мать…
Марьяна положила руку ему на плечо:
— Я же не прошу тебя отказываться от неё совсем… Только одного хочу: чтобы она относилась ко мне с уважением. Разве это слишком много?
Он медленно покачал головой:
— Нет… ты права… Если уступим сейчас – ничего никогда уже не изменится…
Прошла неделя. До отпуска оставалось всего три дня; они с Марьяной занимались сборами вещей и чувствовали редкое облегчение – впервые за долгое время их никто не контролировал извне.
Вдруг раздался звонок в дверь.
На пороге стояла Леся – но теперь совсем другая: без прежней гордости или напора; выглядела усталой и словно постаревшей за эти дни молчания.
– Можно войти? – тихо спросила она.
Максим растерянно отступил в сторону и впустил мать внутрь квартиры. Из спальни вышла Марьяна и замерла при виде свекрови.
– Я хотела поговорить… – впервые голос Леси прозвучал без агрессии или осуждения. – С вами обоими…
Они прошли в гостиную; Леся опустилась в кресло и сцепила пальцы рук на коленях:
– Эти дни я много размышляла… – начала она негромко. – Ирина со мной говорила… Да и вообще… я поняла: была неправа…
Лена и Максим переглянулись между собой глазами полными надежды и осторожности одновременно.